— У Генки спрашивай! Это была его идея, — с досадой отвернулась я. — И отпусти меня уже, пожалуйста, — попросила, осознавая двусмысленность своей позы и вдруг почувствовав всю мощь его тела.
— Спрошу обязательно. А еще сделаю то, что уже давно хочу сделать…
Макар прикоснулся к моему подбородку и заставил снова посмотреть на себя. Взгляд уперся в уродливый шрам, а по телу отчего-то побежала толпа мурашек. А в следующий момент его губы прижались к моим губам, а язык нагло прорвался в рот. Или я сама его впустила?
На какой-то миг я до такой степени растерялась, что ответила на поцелуй. Но сразу же воспользовалась моментом, когда он ослабил хватку, чтобы оттолкнуть его от себя. Откуда только взялись силы, но из захвата я вырвалась и с кровати соскочила, отбежав подальше. Только вот плед благополучно остался лежать на ней. Да и плевать! Я была так возмущена, что собственный вид меня уже мало волновал.
— Убирайся! — указала я на дверь, и собственный жест показался картинным.
— Выгоняешь среди ночи? В непогоду? — насмешливо поинтересовался Макар.
В отличие от меня он не выглядел ни смущенным, ни расстроенным. И облизывался как сытый кот, продолжая пожирать меня взглядом.
Я же вдруг сообразила, что нахожусь с ним наедине. Он, конечно, не насильник, но уже одну грань перешел — полез ко мне с поцелуями без моего на то согласия. Кроме того, я его продолжала совершенно не знать, как и не знала, чего ждать от него. В общем, я изрядно струхнула, признаюсь.
— Теперь ты знаешь правду. Квартира это моя. И тебе лучше уйти, — постаралась я как можно спокойнее попросить.
Я не стала больше развлекать его своим видом и удрала из спальни. В ванной имелся халат — в него я и закуталась. А потом принялась грохотать кастрюлями на кухне, чтобы лишний раз напомнить о себе квартиранту, которого выселяла.
Макар заявился, когда я устала метаться, налила себе кофе и забилась в угол между столом и окном. Он был одет и серьезен.
— Я позвонил в гостиницу и забронировал номер, — сообщил он.
— Давно пора, — буркнула я.
Дело в том, что меня мучали угрызения совести. Жалко было Генку, потому что не сомневалась, какой разговор тому предстоит с братом. А еще это был первый провал в моей деятельности, и сильно страдал сейчас мой перфекционизм.
— Но ты же понимаешь, Елена Прекрасная, что мы еще встретимся? — усмехнулся Макар.
— Надеюсь, что нет.
Губы до сих пор жгло после его поцелуя, о котором я старательно не думала. Да, мне понравилось, как он целуется, но это ни о чем не говорит. Сам он мне совершенно не нравился. А еще напрягал, стеснял, в общем, всячески мешал!