Еще как поняла бы, раз даже вид Макара ее не испугал. Но Юрку об этом знать совсем необязательно. Я же должна быть убедительной, чтобы стереть из его головы шальные мысли.
— Вот вернусь и покутим на славу, обещаю. Отметим сразу и Новый год, и Рождество. Напьемся, натанцуемся, все будет!
— Прямо все? — невесело усмехнулся мой друг в трубку. — Хотел бы я тебе верить…
Да что это с ним? Сейчас я не узнавала всегда жизнерадостного и безбашенного Юрка. Наверное, и впрямь ему там тоскливо, все бросили.
С другом мы проболтали долго, и постепенно Юрок вернулся к своей манере говорить всякие глупости, но безумно интересно и смешно. В этом ему не было равных. И после разговора с ним на губах моих играла улыбка, а сердце переполняла благодарность. Хорошо иметь таких друзей! Вот бы еще они не влюблялись в тебя — и тогда точно жизнь казалась бы малиной.
К шести вечера я уже была полностью готова к выходу из дома. Следуя совету одеваться без особых изысков, выбор свой остановила на черных водолазке и джинсах. А немного оживить образ решила бордовым укороченным жакетом с атласной отстрочкой. Универсальная вещь, должна вам сказать. Этот жакет можно надевать на все случаи жизни, и в каждом он выглядит по-разному — торжественно или повседневно, строго или нарядно, в общем, как того требует случай.
Вот только волновалась я все сильнее, ожидая Макара в холле первого этажа. И страшило меня не предстоящее свидание, хоть он и заявил открыто, что это будет именно оно. Я боялась встречи с этим мужчиной и своей реакции на него. Боялась и жутко соскучилась по нему — в этом я тоже отдавала себе отчет.
Он приехал в половине седьмого. Улыбка на губах Макара появилась еще до того, как вошел в дом, и сердце мое радостно заколотилось в груди, потому что улыбался Макар мне, завидев сквозь стеклянные двери.
— Иди ко мне, малыш, — развел он руки в стороны, останавливаясь передо мной, сидящей на диване. — Если не прижму тебя к себе и не поцелую, то точно сойду с ума. Весь день об этом мечтал.
Он это сказал так естественно, что я сразу же поверила. А еще подумалось, что так говорить и вести себя может только влюбленный мужчина. И его глаза говорили мне о любви. И как же мне хотелось в нее верить, хоть слов таких от Макара я и не слышала. И меня не нужно было уговаривать сделать то, о чем и сама мечтала весь день.
Губы Макара подарили мне райское блаженство, а потом еще какое-то время я прижималась к его груди, находясь в кольце его рук, и слушала гулкое биение любимого сердца. Ах, как же я в тот момент его любила! И до какой степени мне хотелось ему в этом признаться. Но делать этого нельзя, ведь тем самым я могу напугать его, проявить излишнюю напористость. Впрочем, о какой напористости может идти речь, если я по-прежнему ничего от него не ждала и не верила в нас с ним. Здесь и сейчас да, были мы. Но в январе снова стану я и он, по отдельности. Он останется в Питере, а я уеду в Москву, где и должна находиться, где меня ждут друзья и прежня жизнь. Только вот, без Макара жизнь моя уже вряд ли станет прежней.