В этот момент зазвонил телефон, и «бульдог» включил селекторную связь.
— К вам Генералов Юрий Андреевич…
Не успела секретарь договорить, как дверь широко распахнулась, и взгляды всех устремились на мужчину, вразвалочку вошедшего в кабинет. Краем глаза Милана отметила, как сползла улыбка с лица Олега. Он вскочил одновременно с бульдогом и поспешно ретировался из кабинета, протискиваясь бочком мимо посетителя и что-то бормоча про срочную работу. В любое другое время она бы удивилась такой прыткости, но сейчас ее больше заинтересовала внешность гостя.
Мужчина, который пожимал руку начальника, выглядел не старше пятидесяти. Смотрелся он, как хулиган-переросток, облаченный в дорогущий костюм светло-бежевого цвета. Вид костюма «кричал» о баснословной цене и что куплен он не на рынке. Русые волосы, практически не тронутые сединой, находились в беспорядке и давно «плакали» по умелой руке парикмахера, на что их хозяин, по всей видимости, плевать хотел. Одна рука спрятана в кармане, приподнимая полу пиджака, другую он протянул бульдогу ладонью вниз. Занятный тип, подумала Милана, и взгляд, как у бандита — исподлобья.
— Кто это сделал? — с порога спросил посетитель, и голос его прозвучал угрожающе тихо.
— Приветствую, Юрий Андреич, какими судьбами? Вам не понравилась наша реклама? — Бульдог разве что не трясся. Первый раз Милана стала свидетелем его страха. Кто это такой, если ее грозный начальник так его боится?
— Кто это сделал? — снова повторил гость, проигнорировав слова приветствия.
Игорь с Палычем настороженно переглянулись, но не двинулись с места.
— Мы сегодня же дозакажем буквы и развесим рекламу в трех недостающих местах… — начал оправдываться начальник. До Миланы наконец-то дошло, что посетитель имеет отношение к той фирме, что поставила недавно под угрозу работу «Эллипса». Вернее, способствовала возникновению угрозы.
— Слушай, я тебя не спрашиваю, когда ты развесишь рекламу, я спрашиваю, кто изменил слоган?
Все молчали, начальник покраснел и нервно теребил галстук, Игорь неуверенно поглядывал на Милану. В его взгляде читалась обреченность.
— Я поменяла слово «Время» на «Питер», если вы об этом, — проговорила Милана и решила, будь, что будет.
Посетитель перевел на нее внимательный взгляд и двинулся в ее сторону, забыв о начальнике. Милана встала больше от нежелания смотреть на него снизу-вверх, нежели от страха. Хотя он тоже присутствовал и в ощутимой мере. Причем закрался незаметно, рожденный настороженностью остальных. Она надеялась, что получается выглядеть бесстрашной.