— Он был основателем религиозного братства, — сказал нам гид. — Поэтому жители Сиди-Бу-Саида всегда славились как ревностные мусульмане.
В подтверждение этих слов одна из юных жительниц Сиди-Бу-Саида попросила ее не фотографировать, скрыв лицо в складках своего широкого белого покрывала. Казалось бы, чему удивляться: Коран ведь запрещает изображать живые существа! Но почему же тогда дома в Сиди-Бу-Саиде, в отличие от глухих стен традиционных кварталов всех мусульманских городов и деревень, имеют окна? И хоть они находятся сравнительно высоко от земли и закрыты решетками, иногда бывают столь велики, что вместе с решеткой напоминают скорее небольшой балкон в испанском стиле, чем окно. Спрятавшись за решетку, мусульманки, оставаясь невидимыми, прекрасно видят всех, кто проходит по улице. Как не вспомнить при этом, что писал о современных потомках андалусцев один аз видных востоковедов Франции: «Они лучше относятся к своим женам, допускают их к решению семейных дел, не вынуждают их, как правило, терпеть присутствие второй жены».
Позднее я узнал, что именно здесь, в Сиди-Бу-Саиде, в свое время разыгрывались ритуальные праздники с красочными шествиями, игрой на бубнах и духовых инструментах, хоровым пением, восхвалением погребенного марабута и театрализованными сценами из местной жизни. По мнению специалистов, из таких празднеств и зародился тунисский национальный театр. Это обстоятельство некоторые знатоки также склонны приписывать особой «утонченности» нравов и высоким запросам поселившихся здесь андалусцев. Нам называли и другие андалусские селения в Тунисе: выстроенный в в XVII в. на берегу реки Меджерды город Меджаз аль-Баб, где есть мост, который «в уменьшенном виде повторяет мост в Кордове», а архитектура — постройки в Алгарви или Эстремадуре, Тебурбу «с планом, мечетью и керамикой в испано-магрибинском стиле», Тес-тур — «единственный андалусский центр, еще полностью сохранивший вид испанской деревни», Громбалию, Сиди Слиман.
В Кайруане, если у вас времени хватило только на посещение мечетей Сиди Окбы и Брадобрея, гид обязательно скажет:
— У нас есть также мечеть Трех дверей, построенная в восемьсот шестьдесят шестом году Мухаммедом Хайруном аль-Маафари, андалусским доктором богословия из Кордовы. Его привлекла слава Кайруана, в то время как в Кордове тогда также подвизались кайруанские теологи.
При взгляде на искусную резьбу по гипсу и сталактитовую лепку бывшего бейского дворца Бардо тунисцы обычно с удовлетворением отмечают: «Да, тут сразу чувствуется андалусская традиция». Услышав по радио красивую тягучую мелодию, в которой одновременно есть и что-то восточное, и европейское, они стараются просветить оказавшегося с ними рядом иностранца: «Андалусская музыка — наша классика. У нас многие ее любят больше всего на свете». Один из французских авторов сказал про минарет Мансуры в Тлемсене: «Он выдерживает сравнение с Пуэрта дель Вино в Гранаде и с Ла Хиральдой в Севилье». Нам же в Тлемсене по выходе из Великой мечети тоже пришлось услышать от Хамуды Ишми: