Более всех других магрибинских городов андалусской эмиграции обязан город Тунис — «благоухающая невеста Магриба», как прозвали его еще в средние века. Здесь всегда были значительные колонии андалусских купцов, моряков, улемов и паломников, направляющихся в Кайруан или Мекку. С XIII в. андалусские эмигранты стали здесь селиться постоянно. Подсчитано, что только после 1609 г. их осело здесь более 80 тыс. человек; Это способствовало тому, как пишет тунисский историк С. Збис, что практически в тунисской столице все стало «андалусским», поскольку люди называли себя Санчо, Карабаха (от испанского города Каравана), Кабаду (от Кеводо), Бальма (от Пальма) и т. д. Даже говорили по-испански и учили этому местных жителей, внедряя новые ремесла, такие, как изготовление шеший (шапочек из шерсти). В этом производстве вся терминология до сих пор остается испанской.
Естественно, экономическая роль андалусцев в Тунисе отражалась и на их общественном положении: вплоть до начала XIX в. они избирали своих судей и старейшин во главе с верховным «шейхом андалусской общины», имели свои мечети и медресе. Им были предоставлены равные права с другими тунисцами. Многие дворцы и виллы Туниса были выстроены ими, а минарет главной мечети страны Зитуны был перестроен Сулейманом ан-Нигро, архитектором из морисков. Недаром он напоминает мечети Марокко и Севильи от рисунком сплетающихся узоров резного орнамента, и аркатурой верхнего яруса, и особым сочетанием золота и зелени с лазурью от белизной в окраске башни минарета. Мечеть в Тестуре современные исследователи называют «наиболее ценным памятником испанского наследия андалусских беженцев». Особенно они подчеркивают влияние андалусцев в Тунисе на костюм и кулинарное искусство местных жителей, на производство мебели, ковров и покрывал, на совершенствование интерьера жилых помещений.
Разумеется, мориски отправлялись и в другие города и области Магриба. Часть их, перевалив за Пиренеи, ушла даже во Францию, где некоторые поселились в Дордони и южнее Бордо, а другие через Марсель выехали на Ближний Восток. Но главными местами их расселения стали Фес, Рабат, Тетуан и Лараш в Марокко, столица и называвшиеся уже районы Туниса, главный и другие прибрежные города Алжира, откуда они направлялись во внутренние области, где обычно находили приют у земляков, предки которых прибыли сюда двумя-тремя столетиями раньше.
Как от в Тунисе, в Алжире и Марокко они быстро находили себе занятие, ибо, как правило, были искусными кузнецами, каменщиками, оружейниками, плотниками, граверами, гончарами, сапожниками, портными, садовниками и т. п. Благодаря им в. Магрибе расцвели сельское хозяйство и ремесла, городская жизнь и городская культура в таких центрах, как Константина, Медеа, Милиана. Поселившиеся в Блиде с XVI в. андалусцы положили начало разведению цитрусовых в Алжире. В Аннабе, куда прибыло много эмигрантов из Севильи, выдвинулся Мустафа Карденас (впоследствии шейх андалусцев Туниса), внедривший на востоке Алжира массовое насаждение оливковых рощ. В столице страны к 1615 г. насчитывалась «тысяча домов морисков». Но это не было исключением. Алжирские порты Беджайя, Рашгун и особенно Шершель были еще с XIII в. заселены андалусцами, а с XVI в. нередко управлялись торговым патрициатом морисков. Шершель в XVI в. была целиком заполнена беженцами из Гранады, Валенсии и даже Арагона. Ремесленники и мореходы, они стали фанатичными приверженцами «священной войны» против испанцев, надеясь вернуть себе утраченную отчизну. Для организации этой войны они не жалели сил, вводя производство новых видов оружия (например, аркебузов), обеспечивая снабжение кораблей корсаров и набор их экипажей, финансируя сбыт захваченных ими трофеев и пленников.