История и историки страны
Мне не хотелось бы, вспоминая свое пребывание в Алжире в разные годы и в разных городах, дробить одну из наиболее интересных для меня тем — об истории страны и людях, ее изучающих. Поэтому рассказ о Гентари я продолжу как об историке, ибо в этом качестве он представлял не меньший интерес, нежели в роли политика, администратора и общественного деятеля. Этот неприметный с виду невысокий шатен, курносый и сероглазый, иногда мимоходом и как бы случайно высказывал много любопытных суждений и об истории, и об историках Алжира. Но Гентари — несколько своеобразная фигура среди алжирских историков, так как он — прежде всего бывший муджахид, продолжавший активно заниматься политико-управленческой деятельностью. Кроме того, он — представитель периферии. А каково положение в центре? Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться к визиту в столичный университет и встрече с его профессорами.
Первое знакомство с одним из ведущих историков Алжира несколько меня разочаровало. Пришлось спуститься в тесноватый полуподвал, где среди шкафов, полок и не очень тщательно связанных в кипы книг, газет и рукописей едва умещались столы трех-четырех сотрудников учреждения, именовавшегося, как гласила надпись на двери, сделанная от руки, Институтом источниковедения и библиографии при Алжирском университете. Приветствовавший нас директор института профессор Махфуд Каддаш несколько удивился, что его посетили советские арабисты, да еще интересующиеся новейшей историей Алжира.
— Интересно, какими же источниками вы пользуетесь? — почти сразу же спросил он.
Выслушав ответ, он удивился:
— Вы, оказывается, работаете по тем же материалам, что и мы.
А узнав, что и по конкретным вопросам мы (Н. Н. Дьяков и я) согласны скорее с ним, чем с ведущим специалистом Франции по новой и новейшей истории Алжира Ш.-Р. Ажероном, Каддаш даже повеселел. Он даже улыбнулся, что, как мы убедились позже, было редкостью для этого серьезного, суховатого человека лет шестидесяти, которому хищный нос и большие очки придавали еще более замкнутый, недоступный вид.
Проявив явный интерес к тому, чем заняты советские историки Алжира, Каддаш предложил сотрудничество на основе обмена не только опубликованными монографиями и оттисками статей, но и копиями диссертаций и даже дипломных работ.
— Пусть они будут на русском языке, — сказал он. — Сейчас у нас в университете есть алжирцы, знающие русский язык, есть и преподаватели из СССР. Так что за переводом, рецензированием или аннотированием дело не станет. Нам интересно все, что о нас пишут на всех языках.