А ночью он ей приснился. Она стояла в тамбуре поезда, который только тронулся. Смотрела в окно, как набирает поезд ход. И вдруг появился Макар. Он бежал за поездом и что-то кричал ей. Лицо его выражало муку, а слова не долетали до Лизы. Поезд все ускорялся, пока Макар не отстал совсем. Луиза чувствовала, как не может пошевелиться, чтобы хоть что-то предпринять. Она могла лишь смотреть на бегущего мужчину, и даже уста ее оставались немы.
В субботу проснулась она рано и чувствовала себя несколько разбитой. Сон, как ни странно, не выветрился из головы, как это обычно бывает. Она запомнила его в мельчайших подробностях. И лицо Макара стояло перед глазами — такое, каким оно было во сне.
Времени до ее тайной работы в художественной школе оставалось еще предостаточно. Можно было не торопиться, прихлебывая обжигающий кофе, спокойно позавтракать и даже пообщаться за завтраком с папой, который никогда долго не спал.
— И чего тебе не спится, суббота же, — проворчал папа, входя в кухню.
— У меня дела…
— Это какие такие дела с утра пораньше? Доча, ты что-то от меня скрываешь?
Еще как скрывает. И достойную версию она, как назло, не придумала. А теперь вот приходилось выкручиваться.
— Я обещала Даше съездить с ней на рынок. Пораньше, пока там толчея не началась, — ничего лучше не придумала Луиза. И стыдно было врать отцу, но и правды сказать не могла. Не поймет ведь, осудит еще чего доброго. Да и расстроится, наверняка, что в его положении вообще категорически нельзя.
— Это не Дашка, а эксплуататорша какая-то! — рассердился папа. — Вот пусть только придет, я ей устрою!.. — потряс кулаком. — Совсем загоняла тебя. То ей курсовую помоги сделать, то к зачету подготовь, то вот на рынок этот… Совсем девка стыд потеряла.
— Пап, ты не прав. Дашка — моя подруга. Я ее люблю. Она мне тоже всегда и во всем помогает. Не надо ее ругать, пожалуйста.
Луиза расстроилась до слез, что упреки отца сыплются на невинную голову. Она завралась, а страдает Даша, хоть и сама об этом не знает. Надо будет хоть предупредить ее, чтобы ненароком не проболталась. Но тогда придется рассказать ей правду, про работу натурщицей. А к этому Луиза пока не готова.
Как могла Луиза успокоила отца. И чтобы он не продолжил этот тягостный для нее разговор, пораньше выскочила из дома. Прогуляется по прохладе утра, завернет в парк и полюбуется на уточек. Она и кусочек хлеба не забыла прихватить. Время есть, а лучше всего убить его, созерцая прекрасное.
Парк в это время пустовал. Луиза выбрала лавочку у пруда, что не пряталась в тени. Сейчас наоборот было приятно понежиться под лучами солнца. А то она даже жакет не прихватила из дома и умудрилась подмерзнуть. А на лавочке было тепло, и даже дерево успело прогреться.