Палец Макара погладил ее анус, а потом нырнул во влажное и жаркое влагалище. Любовные соки его обильно увлажнили, и только после этого Макар слегка надавил на анус пальцем, чтобы вводить его глубже как можно медленнее, не переставая работать языком.
Коготки на ее пальчиках впились в его кожу, но боли Макар не почувствовал. Весь он был поглощен ее реакцией на собственные слишком откровенные ласки. Она уже была близка к тому чтобы кончить. И, уловив момент, Макар развернул ее к себе спиной, расстегнул ширинку на брюках, выпуская член на свободу.
На этот раз она кончила первая — буквально забилась в его руках в конвульсиях оргазма. Самому ему до апогея оставалось совсем чуть-чуть, и очень быстро Макар достиг пика, наращивая темп, вбиваясь в женское лоно быстро и до основания. Чуть не прозевал момент, когда нужно прерваться. На этот раз он излился ей на спину. И сам же потом ликвидировал следы их близости на ее теле.
Макар молчал, пока они оба приводили себя в порядок. Девушка обмоталась простыней, заправляя под сеточку выбившиеся пряди волос.
Он ждал, что незнакомка хоть что-то скажет, но она молчала и не смотрела на него. Сам он хотел сказать, наверное, слишком много, вот и не мог решить, что из всего этого наиболее важное. Или он просто отупел после столь бурной близости. Одно из двух. А меж тем, приблизилось время начала урока.
— Ну… я пошел. Справитесь тут без меня? — вежливо поинтересовался.
Натурщица кивнула, снова промолчав.
Он имел ввиду, что позу, в какой будет позировать художникам, она в состоянии выбрать себе сама. И поняла его натурщица правильно.
— Буду в кабинете директора, — напоследок сообщил Макар.
А вот и нет! Он будет торчать за дверью и пожирать ее глазами. Смотреть на нее и мечтать о новой близости. И наваждение это не только не рассеивается, а день ото дня все крепчает.
Луиза.
Макар позвонил, едва Луиза вернулась домой. Она даже не успела переодеться, не говоря уже о том, чтобы хоть немного прийти в себя. Ведь сегодня ЭТО опять случилось. И в глубине души она ждала его, а когда увидела, снова ощутила всю степень собственного падения. И даже это чувство не остановило, не заставило отказать от близости. И страсти — неконтролируемой, парализующей все другие чувства, запретной и очень волнующей.
— Привет! Не разбудил?
Он шутит? Время почти двенадцать, кто же столько спит?
— Я жаворонок, — с улыбкой отозвалась Луиза.
Несмотря на ощущение раздвоения личности, слышать Макара она была рада. Как будто сейчас ей звонил другой человек, не тот, с кем виделась совсем недавно.