На этот раз не было тостов на брудершафт. По мере того, как пустела бутылка, атмосфера на веранде становилась все более раскрепощенная. Диана и сама не заметила, как рассказала Алику о своей профессии почти все. Как пришла к писательству, с чего все начиналось… В его лице она нашла внимательного слушателя. И это было непривычно, потому что в ее окружении не было людей, с которыми она могла бы так откровенно говорить об этой стороне своей жизни. Даже мама ее начала более или менее понимать, когда дочь стала неплохо зарабатывать на своем творчестве. До того же она считала это занятие бесполезным.
Когда Алик собрался уходить, и она встала, чтобы проводить его, то на миг ей показалось, что он сейчас снова поцелует ее. Но этого не случилось, к счастью или разочарованию. Он лишь простился с ней до завтрашнего вечера и сказал, что зайдет за ней в семь.
Дождь — не причина изменять привычкам. Особенно когда тот еле накрапывает, а утренняя прохлада так и манит проветрить голову, стряхнуть остатки сна.
На пробежку Алик отправился как обычно. Пробежал не больше, чем каждое утро до сегодняшнего дня. Только вот заканчивать утренние процедуры разминкой на пляже не стал. И не потому что море штормило, и купание в нем было запрещено. Нет. Он просто струсил — не захотел видеть Диану. Морскую нимфу с идеальной фигуркой, обтянутой спортивным купальником. Испугался, что не сможет сдержаться и совершит непоправимое. Не доверял своей выдержке, которая вчера его едва не подвела.
Вчера вечером Диана раскрылась перед ним в новом свете. Она словно ненадолго выпустила себя настоящую, позволила себе не сдерживаться. Как трогательно звучал ее голос, когда с видимой легкостью и юмором рассказывала, с каким повсеместным непониманием и недоверием ей пришлось столкнуться в начале творческого пути. Алик тогда понял, что она никого не осуждает, а лишь немного грустит, что все получилось именно так. И к писательству сама она относится очень серьезно, считает своей работой. Алику это нравилось. Ему нравилась она и с каждым днем все сильнее.
Вчера вечером он не мог налюбоваться ей. Лицо Дианы, в ореоле приглушенного света, разбрасываемого свечами, выглядело таким нежным и в то же время воодушевленным. Когда она рассказывала о себе, взгляд ее словно проникал сквозь время, перенося ее в прошлое. И тогда Алик понимал, что она отдаляется, стремился за ней и осознавал, что в ее прошлом его не было, что часть ее жизни прошла без него, и он еще совсем недавно даже не догадывался о ее существовании. Еще пару недель назад он думал, что бизнес — его самая большая любовь и головная боль, ну не считая семьи, конечно, которую чтил как святыню. А теперь даже работа отошла на второй план. Каким-то образом Диане удалось потеснить ту. По крайней мере, так случалось всегда, когда он видел ее. Ему хотелось понять эту женщину, узнать ближе, разрушить ее стереотипы, влюбить в себя. Свое чувство к Диане Алик пока не мог охарактеризовать, знал только, что лишился из-за нее покоя. И чувство это было для него новым, немного пугало, словно он ступал на опасную неизведанную территорию.