— Я что, похожа на человека, который нуждается в деньгах?
— Ну судя по длине твоего платья, у тебя не хватило денег на отрез побольше, — неумело пошутил я.
Про вырез на груди уже промолчал. Но как же он манил! Хотелось разузнать, что же там скрывается. Не сомневался, что что-то безумно привлекательное и возбуждающее. И если уж говорить на чистоту, то плевать мне было, какой длины у нее платье, учитывая, что видеть ее я хотел вовсе без него.
— Не нужны мне твои деньги!
— Хорошо, — кивнул я и на всякий случай вернулся в кресло. Стоять так близко от нее и бездействовать было невыносимо. — Тогда ты сделаешь это ради своей подруги.
— Я учусь, и у меня не так уж и много свободного времени.
— Приходи во второй половине дня, часа на три, скажем. Когда тебе удобнее? Давай ближе к вечеру…
Она задумалась, а потом внимательно посмотрела на меня.
— Ты ведь не отстанешь?
— Угадала, — расплылся я в почти счастливой улыбке.
— Хорошо. Смогу приходить в пять. Суббота, воскресенье — выходные.
— Договорились. Но за цветы я тебе буду платить сверх тарифа.
— Иди к черту со своими деньгами!
Мне нужна была новая униформа. Сверкать задницей перед Савелием больше не собиралась, как и облачаться в монашеское одевание Иры тоже. А потому, на следующий день сразу же после занятий я отправилась в магазин. Мне нужно было купить что-то стильное, броское и подобающее случаю. Несмотря на явный и не совсем здоровый интерес ко мне агрессора и временно моего хозяина, расхаживать перед ним в чем-то сиром и убогом отказывалась. Не мой стиль!
Как раз, когда подъезжала к своему любимому торговому центру, позвонила Ира. Как-то за всеми событиями вчерашнего дня, когда вернулась домой в легкой душевной разбалансировке, сама позвонить я ей забыла.
— Привет, Алис! Ну что, объяснил тебе Виктор Степанович причину такого погрома в доме? — задала подруга вопрос, который, видно, не давал ей покоя со вчерашнего дня.
Странно, что она не позвонила раньше. Ну да ладно, все-таки бабушка больна, ей, наверное, сейчас не до чего. Но и оставить этого дела я просто так не могла, а потому с издевкой проговорила:
— Твой старичок резко помолодел и похорошел. Мышцы силой налились, морщины разгладились, член рвется в бой… Уж не молодильных ли яблок он отведал?
— Ничего не понимаю. Алис, ты о чем? — растерялась Ира, и мне даже жалко ее стало.
Поняла я уже, поняла, что подруга тут не причём, что не хотела она меня подставить. Так получилось случайно — ее, как и меня, никто не предупредил. Но, блин, язык мой — враг мой, обязательно должна поиздеваться.