— Ох ты ж крендель с маком, — как любила говаривать моя бабушка! — Это ж куда я попала?!
Насколько невинно и даже целомудренно коттедж смотрелся снаружи, да еще и на фоне пышного сада, настолько ужасающая картина встретила меня внутри, когда смело открыла дверь своим ключом. Какой там антиквариат! Ну разве что пустые бутылки повсюду относить к тому. Но в таком количестве даже антиквариатом не захламляют квартиру. Да какую там квартиру — антикварную лавку!
Огромная гостиная была похожа на запущенный свинарник. Только свиньями тут не далее, как сегодня ночью выступали люди. Факт! И разошлись все под утро, а в воздухе до сих пор витало табачно-алкогольное амбре.
— Обалдеть! — выискивала я взглядом полные смердящие пепельницы повсюду. — Обалдеть! — повторила невольно. — И это еще мягко сказано.
Больше всего хотелось развернуться и хлопнуть дверью, чтобы не видеть этот вертеп и не вспомнить о нем больше никогда. Но сначала я должна надавать оплеух подруге. Кто бы мог подумать, что Ира окажется такой изворотливой! Аккуратный старичок, она сказала? А как тогда ведут себя неаккуратные?
— Ир, ты мне мстишь за что-то? — гаркнула я в трубу, как только она ответила на звонок.
— Алис, ты что ли? А я на номер не посмотрела — руки в мыле…
— Это что? — переключила я камеру и показала ей комнату, медленно водя телефоном из стороны в сторону.
— А что это, Алис? Ты где?
— Я?! Это ты меня спрашиваешь, когда сама меня сюда вчера отправила? Ты мне только одно скажи — зачем потребовалось так изощренно врать?!
Моему возмущению не было предела. Камеру я снова переключила на себя, чтобы Ира оценила всю степень моего возмущения.
— Алис, я ничего не понимаю, честно. Может, у Виктора Степановича были гости?..
— Такие же культурные старички? — вкрадчиво уточнила я. — По-твоему, это они тут столько напили? Ой, что я вижу! — выцепило мое зрение предмет, от вида которого даже затошнило. — И вот это тоже, — показала я Ире использованный презерватив.
— Алис, я правда не понимаю. Раньше такого никогда…
— Мне пофиг, что было раньше! — снова гаркнула я, хоть мне уже и жалко было Ирку — такой несчастной она выглядела. — Я ухожу, — решительно развернулась к двери.
— Алисочка, умоляю, не уходи, — затараторила Ира, и на глазах ее, кажется, выступили слезы. — Прошу тебя, наведи там порядок. Виктор Степанович обязательно объяснит тебе все и даже доплатит.
— Не нужны мне его деньги!
— Я знаю, что не нужны. Но мне они очень нужны, ты же знаешь. Если ты уйдешь, меня уволят.
Ну вот что с ней делать? Отказать — значит не просто разочаровать подругу, а лишить ее работы. Остаться — тут я даже предположить не могла, чем мне это грозит. А если бы предположила, то уже бы неслась быстрее ветра подальше от этого дома.