— Как я могу их вернуть, — нетерпеливо сказал мой отец, — если ты не скажешь мне, где их найти?
— Верно, очень верно, мой Аджай. Посмотри в свернутой циновке, которую я использую вместо подушки, и там ты найдешь три драгоценных камня поменьше и один большой. Верни… верни их, Аджай… мой… мой…
Судорога, стон, тяжелое падение вытянутых рук, и мой дедушка был мертв.
Незнакомец резко оборвал свой рассказ и коснулся моей руки своей.
— И вот, сэр, — сказал он, — как вы думаете, что сделал мой отец?
— Возможно, надел траур, — ответил я, глубоко заинтересованный.
— Чепуха, сэр. Он осмотрел циновку.
— И нашел бриллианты?
— Не только нашел их, сэр, — сказал незнакомец, — не только нашел их, но… Разве вы не догадываетесь?
— Ну, на самом деле, — сказал я нерешительно, — я… то есть… если я не обижу вас предположением, то должен предположить… что он сохранил их.
— Сохранил их, сэр! Вы совершенно правы, — подтвердил незнакомец, торжествующе потирая руки, — и, по-моему, он тоже был совершенно прав. Что ж, сэр, я продолжу. Как только мой почтенный предок был похоронен, отец уехал из Балагаута в Калькутту и, сев там на борт российского судна, отплыл в Санкт-Петербург. Прибыв в этот город, он отдал драгоценные камни искусному ювелиру, который их огранил и отполировал. Сэр, когда его огранили и отполировали, оказалось, что камень большего размера весил не менее ста девяноста трех карат! Мой отец знал, что этот камень стоит целое состояние, и подал прошение об аудиенции у императрицы Екатерины II. Аудиенция была дарована, бриллиант был показан; но императрица не пожелала согласиться на условия моего отца. Он, полагая, что со временем получит свою цену, не стал настаивать; снял красивый особняк с видом на Неву; натурализовался как русский подданный под именем Петра Петровского и терпеливо ждал своего часа. Так прошел почти год, и мой отец, который давно расстался с последним из своих золотых мохуров, начал нервничать. Однако время показало, что он поступил мудро; ибо однажды утром он получил вызов во дворец графа Орлова и продал свой бриллиант этому дворянину за сумму в сто четыре тысячи сто шестьдесят шесть фунтов, тринадцать шиллингов и четыре пенса. Граф Орлов был тогда любимцем Екатерины, и в день ее рождения он преподнес ей этот королевский подарок через несколько дней после того, как совершил покупку.
— Возможно ли, — воскликнул я, почти задыхаясь от изумления, — возможно ли, что все это факты?
— Факты! — возмущенно повторил незнакомец. — Обратитесь к статье об алмазах в любой энциклопедии и убедитесь сами. Факты! Да ведь, сэр, этот бесценный драгоценный камень теперь украшает скипетр России!