Мой отец ответил утвердительно.
— Мне стыдно говорить это тебе, Аджай, но я склоняю голову перед наказанием. Сын мой, я согрешил.
Мой отец был сильно удивлен.
— Ты не будешь презирать мою память, Аджай?
— Клянусь Брахмой, нет! — сказал мой отец, поднося руку к голове.
— Тогда слушай.
Старый шахтер приподнялся на локте и собрал все свои силы. Мой отец опустился на колени и прислушался.
— Это случилось, — сказал мой дедушка, — двадцать три года назад, я тогда был всего лишь рабочим-шахтером. Однажды я случайно наткнулся на необычайно богатую жилу. Сын мой, я поддался искушению. Злой завладел моей душой — я спрятал пять бриллиантов. Один был неисчислимо ценным — больше грецкого ореха и, насколько я мог судить, чистейшей воды. Остальные четыре были размером с горошину. Увы, Аджай! С того часа я стал несчастным человеком. Много, много раз я был готов признаться в краже, но меня останавливали стыд, страх, жадность или честолюбие. Я женился; через год после моей женитьбы родился ты. Я решил посвятить это богатство тебе, и только тебе; дать тебе образование; сделать тебя богатым, процветающим и образованным; и никогда, никогда не наживаться лично на моем грехе.
— Щедрый родитель! — воскликнул мой отец с энтузиазмом.
— Когда я взял тебя в Бенарес, Аджай, — продолжал мой дед, — я продал один из четырех бриллиантов поменьше; и этим я покрыл расходы на твое образование. Я никогда не тратил на себя ни малейшей доли этой суммы, и от нее еще осталось несколько золотых мохуров.
— Вот как! — сказал мой отец, слушавший с величайшим вниманием. — А остальные драгоценные камни?
— Остальные драгоценные камни, Аджай, ты сможешь вернуть, когда меня не станет.
— Вернуть! — повторил мой отец.
— Да, дитя мое. У тебя есть образование. Это сделает тебя гораздо счастливее, чем обладание неправедно нажитым богатством; и я умру с миром, зная, что ты исправишь сделанное мною. Что касается нескольких оставшихся мохуров, я думаю, что если ты не слишком щепетилен в этом вопросе, то, возможно, у тебя есть почти все основания оставить их себе. Они помогут тебе начать жить.
— Вот как! — сказал мой отец со странной улыбкой в уголках его рта.
В этот момент старик изменился в лице, и по нему пробежала дрожь.
— Я… я успел все рассказать тебе, Аджай, — запинаясь, проговорил он. — Я чувствую, что… что мне осталось жить не так уж много мгновений. Наклонись, чтобы я мог дать тебе свое благословение.
— Мой дорогой отец, — сказал Аджай Госал, — ты забыл сказать мне, где спрятаны алмазы.
— Верно, — выдохнул умирающий. — Ты найдешь их, сын мой, ты найдешь их… но ты обязательно вернешь их, как только я умру?