— Если я хоть немного разбираюсь в погоде, Джеффри Бьюкенен, — сказал я, — то не пройдет и трех часов, как разразится шторм.
— Я знаю это, — ответил он.
— Вы знаете это? Боже мой! Что вы имеете в виду, говоря, что знаете это? Что вы предполагаете сделать, чтобы обеспечить безопасность вашей яхты?
— Посмотрите туда, — сказал он, указывая прямо перед собой. — Вы видите остров?
— Я вижу что-то — просто точку — обломок скалы, едва ли достаточно большой, чтобы на нем могла свить гнездо чайка.
Он улыбнулся и покачал головой.
— Не будьте слишком строги ко мне, Фил, — сказал он. — Не нужно представлять ситуацию, как самую худшую на свете. Это остров, и мы находимся в трех милях от него. Он не так велик, как Австралия; но он достаточно велик, чтобы предоставить нам всем приятное место для отдыха, пока я, призвав на помощь рыбаков, попытаюсь привести яхту в порядок, прежде чем мы отправимся домой. Пары часов будет достаточно; а что касается всей этой системы, то она полетит за борт, как только мы бросим якорь — каждый канат и каждый шкив!
Сказав это, он вздохнул и с сожалением взглянул на свое изобретение. Как бы я ни был возмущен несколько мгновений назад, теперь мне стало жаль его.
— Нет, нет, — сказал я, — не делайте этого — не выбрасывайте это за борт. Уберите все в трюм; и, возможно, когда у вас будет свободное время, чтобы все обдумать, вы сможете внести в вашу систему некоторые изменения, которые, в конце концов, сделают ее работоспособной и безотказной!
Он снова покачал головой.
— Я думаю, что нет, — ответил он, — боюсь, что нет. Тьфу ты! Это всего лишь еще одна развеявшаяся иллюзия. Я уже привык читать заупокойную службу над своими снами.
Он говорил с горечью, чуждой его натуре. Я видел, что он был глубоко огорчен и даже больше разочарован, чем огорчен; поэтому я сказал пару ободряющих слов и оставил его — так как был уверен, что он предпочел бы, чтобы его оставили в покое.
Маленький островок на мгновение стал виден более отчетливо, и все взоры устремились на него. Поначалу прозрачный и пурпурный, он сменил цвет с фиолетового на серый, с серого на зеленовато-коричневый, и вскоре стал виден как скала, спускающаяся к морю на юго-востоке и возвышающаяся на севере. Когда мы подошли ближе, то заметили у самой кромки воды небольшую группу белых домиков, лодку, пришвартованную в крошечном ручье неподалеку, группу тощих деревьев на зеленом возвышении в самом центре островка, и несколько овец, бродивших тут и там. Слева, примерно в шести или семи милях, лежало волнистое побережье Нортумберленда, со смутными очертаниями холмов. Во всех других направлениях, — на северо-восток, восток и юг, — простиралось море. Более бесплодную, унылую скалу едва ли можно было представить в пасмурную или штормовую погоду; но в ярких лучах июльского солнца, при свежем бризе и голубыми волнами, гоняющимися друг за другом по сверкающему океану, она выглядела положительно красивой.