— Время от времени люди действительно пропадают здесь, и что мешает вам пропасть таким же образом, если это угодно Господу?
— Если Господу угодно, чтобы мы с вами погибли вместе, друг мой, нам следует быть покорными Его воле, — ответил я. — Но я не желаю погибать без вас. Сколько миль отсюда до Дволдинга?
— Около двадцати.
— А до ближайшей деревни?
— Ближайшая деревня — Уайк, и она в двенадцати милях в другую сторону.
— А где живете вы?
— Вон там, — сказал он, неопределенно махнув рукой, в которой держал фонарь.
— Я полагаю, вы направляетесь домой?
— Может быть, и так.
— Тогда я пойду с вами.
Старик покачал головой и задумчиво потер нос ручкой фонаря.
— Бесполезно, — пробормотал он. — Он вас не впустит… Кто угодно, только не он.
— Это мы еще посмотрим, — быстро ответил я. — Он — это кто?
— Хозяин.
— А кто он такой, твой хозяин?
— Это не ваше дело, — последовал бесцеремонный ответ.
— Ладно, ладно; показывайте дорогу, а я уж как-нибудь договорюсь с вашим хозяином, чтобы он предоставил мне кров и ужин сегодня вечером.
— Как же, договоритесь! — пробормотал мой невольный проводник и, все еще качая головой, заковылял, похожий на гнома, сквозь падающий снег. Вскоре в темноте показались очертания чего-то большого и массивного; нам навстречу с яростным лаем выбежала огромная собака.
— Это тот самый дом? — спросил я.
— Да, тот самый. Лежать, Бей! — И он стал рыться в карманах в поисках ключа.
Я подошел вплотную к нему, чтобы не упустить ни малейшего шанса войти, и в маленьком круге света, отбрасываемом фонарем, увидел, что дверь была утыкана железными гвоздями, словно дверь тюрьмы. Через мгновение он повернул ключ, и я протиснулся мимо него в дом.
Оказавшись внутри, я с любопытством огляделся. Я находился в большом холле с крышей, поддерживаемой стропилами, который, по-видимому, использовался для самых разных целей. Один конец был завален зерном до самой крыши, точно амбар. В другом — хранились мешки с мукой, сельскохозяйственные орудия, бочки и всевозможные пиломатериалы; в то время как с балок над головой свисали ряды окороков, мяса и пучков сушеных трав, заготовленные на зиму. В центре стоял какой-то огромный, доходивший до середины стропил, предмет, накрытый куском грязной ткани. Приподняв уголок этой ткани, я, к своему удивлению, увидел телескоп весьма значительных размеров, установленный на грубой подвижной платформе с четырьмя маленькими колесиками. Труба была сделана из крашеного дерева и скреплена грубыми металлическими обручами; зеркало, насколько я мог оценить его размер в тусклом свете, имело, по меньшей мере, пятнадцать дюймов в диаметре. Пока я еще рассматривал прибор и спрашивал себя, не работа ли это какого-нибудь оптика-самоучки, резко прозвенел колокольчик.