Мисс Кэрью (Эдвардс) - страница 263

— А я что-нибудь более романтичное, — сказал сэр Джеффри.

— Но я не обещала вам ни драматической, ни романтической истории, — ответила мисс Кэрью, — так что не моя вина, если вы разочарованы.

— Леди была изобретательна, — сказал священник.

— Да, но в этом есть что-то коммерческое, что мне не совсем нравится, — возразил сэр Джеффри. — Это было больше похоже на принятие чека, чем на любовную историю.

Все рассмеялись над этим, и беседа на этом закончилась.

Полчаса спустя я стоял рядом с ней в саду и говорил ей, как я ее люблю. Не знаю, что я говорил или как я это говорил. Знаю только, что слова лились жгучим, бурным потоком; и что она слушала их. Наконец я сделал паузу и попросил ее ответить.

— Какой ответ я могу дать? — сказала она с вызывающей улыбкой. — Разве вы не едете в Индию? И должна ли я пообещать ждать вас двадцать пять лет?

— Я не оставил бы вас даже ради Рая! — воскликнул я.

— Спасибо, — ответила она со смехом, — но это был бы совсем не Рай. Это было бы чистилище, если не сам Ад. Полагаю, я должна дать согласие, хотя бы для того, чтобы спасти вас от «Калькуттского Громовержца»!

— Надеюсь, я не сойду с ума от радости! — сказал я. — Я думаю, что если бы мог закричать, или пуститься с кем-нибудь наперегонки, или даже подраться, это пошло бы мне на пользу. Ради всего святого, дайте мне какое-нибудь поручение, которое меня отрезвит!

— С удовольствием. Вы отправитесь, как рыцарь из старого романа, на тот неоткрытый остров, где мы устроили наш незабываемый пикник, и принесете мне заколдованный пакет макулатуры.

Я закрыл лицо руками и мрачно застонал.

— Я должен поблагодарить Бьюкенена за это унижение! — воскликнул я. — Если бы не его ужасные слова в тот вечер, вы бы никогда не узнали бы, кто автор.

— Прошу прощения, — ответила она. — Я узнала это задолго до того, а его слова только подтвердили мои подозрения. Надеюсь, вы собираетесь посвятить мне еще одну книгу?

— Я намерен посвятить вам свою жизнь!

— В скольких томах?

— Сколько смогу написать.

— Романтический сборник каждый год! Но я больше не приму анонимных сочинений.

— Мои книги будут подобны деревьям Ардена, на которых повсюду будет вырезано имя не Розалинды, а Хелен! Нет, отныне у меня не будет героинь, которые не были бы Хеленами!

— Придерживайтесь этого приятного однообразия, и у вас не останется читателей!

— Сейчас мне все равно, даже если бы я знал, что каждая страница, которую я напишу отныне, пойдет на завивку девичьих локонов. Вы — мой читатель, и мне дорого только ваше одобрение!

— Нет, — сказала она, улыбаясь, — я не стану довольствоваться тем, что буду смотреть на моего мужа как на фабрику по производству макулатуры. Вы не должны больше писать для бакалейщиков, Филип Дандональд.