Тяжелые шаги по полу — свеча, с громким стуком поставленная на стол — придвинутый к камину стул — и продолжительный зевок убедили меня, что незваный гость был один. Вскоре он подбросил в огонь еще одно полено, а после этого комнату наполнил запах грубого табака. В этот момент, преодолев свои первые страхи, я почувствовал сильное желание заявить о своем присутствии; но почему-то колебался и, наполовину из любопытства, наполовину из опасения, лежал неподвижно и прислушивался.
Так прошло четверть часа или больше; несколько гуляк из зала гостиницы вышли, распевая и шумно прощаясь с теми, кто остался. Затем на лестничной площадке пробили часы, и мой сосед, беспокойно поерзав на своем месте, встал и зашагал между окном и дверью. Затем открыл створку и высунулся наружу, после чего я осмелился приподнять угол одеяла; из-за мягкости ночи, тепла огня и гнетущей духоты моего укрытия я чуть не задыхался. Я сделал глоток прохладного воздуха и бросил взгляд на грузного широкоплечего мужчину в свободном пальто и шерстяной шапке — больше я ничего разглядеть не смог. Едва он выглянул наружу, как поспешно поздоровался с кем-то внизу.
— Поднимайся, — услышал я его голос. — Поднимайся. Здесь все спокойно!
С этими словами он закрыл окно — я съежился под покрывалом — на лестнице послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел еще один мужчина.
— Все в порядке? — нетерпеливо спросил пришедший первым, и, как ни странно, мне показалось, что я слышал его голос раньше.
— В полном, — ответил другой, опуская на пол какую-то тяжелую ношу и глубоко, с облегчением, вздыхая. — Но мне пришлось пройти больше мили, а это весит столько, сколько, должно быть, сам дьявол!
— Ты никого не встретил?
— Черт возьми! Я столкнулся лицом к лицу с городским полицейским как раз напротив пристани вон там; но я коснулся своей фуражки и сказал: «Доброй ночи»; я пошел своей дорогой, а он пошел своей. Нам нечего бояться, если только мы сможем выйти в море до рассвета!
— Да, но до прилива еще час, а они пришвартовали ее так близко к берегу, что только прилив сможет ее поднять! Проклятые дураки!
— И мы должны ждать здесь еще час?
— Черт возьми! Но тут уж ничего не поделаешь!
Вновь прибывший сильно ударил кулаком по столу и пробормотал несколько ругательств, половина из которых была мне совершенно непонятна. Каким-то образом его голос, как и голос его спутника, поразил меня, — мне показалось, что я слышал его также, — и мое любопытство разгорелось до предела. Если бы я только мог довериться мраку этой части комнаты и рискнуть выглянуть еще раз! Как раз в тот момент, когда я собирался решиться на это, второй незнакомец заговорил снова.