Случилась авария. Машина выскочила на красный свет на перекрестке Макгаффи-Джейкобс. Мамин «крайслер» перевернулся, с летальным исходом. Отцу нужно было опознать тело.
Переезд в Нью-Йорк, о котором мечтала мама, кончился там же. Дом в классическом стиле был сдан другой семье, наш дом в Янгстауне был снят с продажи, отец отказался в письменном виде от новой работы, а фенечка для Эстер осталась лежать на крыльце, и ее, наверное, сдуло ветром или кто-нибудь случайно столкнул в цветы, и больше я ее не видела.
Отца никогда не прельщал Нью-Йорк, но я ухватилась за мамину мечту. Я всегда знала, что когда-нибудь буду жить на Манхэттене. Так же твердо, как левша знает, что он левша. Я обожала этот город, и, как почти во всех подобных случаях, мое обожание раздувалось воображением. На самом деле, все, что я знала о Нью-Йорке до того, как приехала сюда, было взято из книг, фильмов и бесконечных рассказов мамы. Я помнила, как она присаживалась на край моей постели или вставала у меня за спиной, пока я расчесывала волосы перед зеркалом, и рассказывала о Кони-Айленде, и как она там влюбилась в моего отца. Рассказывала о роскошных апартаментах на Парк-авеню, где жила девушка, с которой она познакомилась в отеле «Барбизон», студентка престижного колледжа. Попав к ней в гости, мама хлопала глазами на все подряд: от портье в белых перчатках, называвшего ее мисс, до лифта с золотой отделкой и мраморных коридоров. Она поклялась, что однажды будет там жить. Она рассказывала мне о зданиях, поднимавшихся в облака, о каретах, катавших тебя по парку, о музеях и магазинах, в которых есть все, что только можно представить. Первоклассная еда, первоклассные шоу, все первоклассное. Она родилась и выросла недалеко от Нью-Йорка, в Стэмфорде, штат Коннектикут, и при любой возможности выбиралась на Манхэттен. В девятнадцать лет она переехала в Нью-Йорк, к неудовольствию родителей. Мама обожала Нью-Йорк и всю жизнь пыталась вернуться сюда.
Я переехала в Нью-Йорк, чтобы исполнить ее мечту. И свою. Что бы могло ждать меня в Янгстауне? Мы с Эстер отдалились друг от друга, и я поняла, что сама виновата. Я стала реже ей звонить, не посвящала ее в мои планы, как раньше. Моей надеждой, моим героем, центром моего мира стал Майкл. С ним не мог сравниться ни один парень из местных. Мне не хотелось тихой гавани – ни в жизни, ни в любви, ни в чем.
Время было позднее, а назавтра меня ждал большой день, но я понимала, что не смогу заснуть. Я еще не купила ни занавесок, ни штор, и уличные огни проникали в комнату, вместе с дорожным шумом, перемежаемым сиренами со Второй авеню.