Я грызла хлебец и думала: «Бывало ли такое, чтобы Элейн Слоун сожалела о своих решениях? А Хелен? Хелен – одна из самых категоричных личностей, кого я знаю. Стоит ей взглянуть на статью или фотографию, и она сразу скажет: да или нет. Никогда: «Ну, не знаю». И так же сделала Элейн, взглянув на обложку той книги. Может, уверенность приходит с опытом, с возрастом?»
– Я восхищаюсь Элейн, – сказала я. – Она так в себе уверена. Мудрая и…
– И ты говорила, она не замужем? – спросила Труди, не уловив мою мысль, а может, намеренно отмахнувшись от нее.
– Ну да, не замужем.
– А была когда-нибудь? – спросила Труди с некоторой тревогой.
– Думаю, вряд ли. Но я почти уверена, что она сама не захотела. Она прекрасна и успешна. Элегантна и умна…
Труди скептически взглянула на меня, и я умолкла, поняв, что чересчур превозношу Элейн. Я словно преклонялась перед ней, боготворила. Но я и вправду была немножко влюблена в нее. И в Хелен тоже. В этом не было ничего удивительного. Обе напоминали мне маму.
– Я просто думаю, что Элейн Слоун на самом деле выдающаяся личность, – сказала я. – Уверена, она никогда не испытывала нехватки мужского внимания. А не замужем она наверно потому, что муж ей ни к чему.
– Муж ни к чему? – Труди подалась вперед, упершись локтями в стойку, словно я выбила из-под нее некий столп веры, и сказала: – Представить не могу такого. А ты? – по радио запели «Девушку из Ипанемы». – Тебе ведь хочется влюбиться и выйти замуж? Ведь правде же?
– Только если ничего другого не останется.
Она рассмеялась, но потом поняла, что я не шучу. Или, по крайней мере, пытаюсь быть серьезной.
– У меня была любовь, – сказала я ей.
И рассказала про Майкла: как мы с ним дружили с детства, какие у него были русые волосы и озорная улыбка, не изменившаяся даже тогда, когда он вымахал выше отца. Он жил не в соседнем доме, а через дорогу. Я вспомнила, как ему было десять, а мне восемь, и он подумал, что у меня вши, и убежал с площадки. На следующий год, когда он решил, что со мной уже можно дружить, мы стали играть вместе и болтать по консервному телефону, протянув веревку между нашими дворами. Прошли годы, и мы с ним сыграли в бутылочку в подвале у Эстер. Майкл стал первым мальчиком, кого я поцеловала, а через два года, когда я пошла гулять с его другом, Марвином, Майкл приревновал меня и сразу пригласил на свидание. В старших классах мы были уже парой. Когда пришло время поступать в ВУЗ, он отправился в университет Огайо и подарил мне сперва значок студенческого братства, а потом бабушкино кольцо.