— Невелика беда, — отмахнулся Король — в остальной части королевства, хоть и нету великанов, а ситуация не сильно отличается, так что нечего на судьбу роптать, такой уж удел положен, господам — богатеть, хлопам — бездельникам — терпеть нужду и всяческие невзгоды, и по делом, ибо бездельники и тунеядцы, а к тому же, ещё, и завистники, сами ничего в жизни не добились, только что и могут на чужое добро слюни пускать, да честное имя благородных господ порочить, — Король аж закашлялся, до того яро отстаивал справедливость — а этот твой великан, его замок далеко ли отсюда? Может я сбежать успею?
— Не успеешь, — огорчила Короля девушка — у этого, у одного, замка нет, и живёт он на нашей улице, так что, стоит тебе, только, показаться за двором, тут же он тебя и схватит.
— Во дела! — подумал Заяц и прижался лбом к стеклу, ему очень хотелось увидеть выражение лица Его Величества после такой приятной новости, но вместо этого косой встретил взглядом два холодных огонька, пронизавших его до самого нутра. Это были глаза старухи — матери, оказалось она из темноты соседней комнаты внимательно следила за Королём. Её взгляд встретился с взглядом косого, и тот, отпрянув в ужасе от окна, свалился на пол.
Испугавшись, что звук падения мог привлечь Короля и, что хуже, женскую часть обитателей дома, Заяц, на четвереньках, рванул с веранды, молнией пронёсся по двору, хлюпая в глубоких лужах грязной водой, и заскочил в будку, где, не взирая на укусы полусонной сестры, надёжно забился в угол, и лежал так, стуча зубами, до самого рассвета.
Утренее солнце играло бликами в озёрах дождевых луж. Через всё небо перекинулась цветная арка радуги, а над ней скользили пушистые белые облачка, всё было мирно и безмятежно, как будто и не было вчерашней бури. Не хватало, только, пения птиц.
Зайчиха, что бы не сидеть в грязи, вылезла на плоскую покатую крышу будки и грызла гнилое кислое яблоко.
Сегодня, с самого утра, в доме царили панические настроения. Король, то и дело выскакивал на веранду, сверкая нагими телесами, нервно прохаживался на ней, вставал на ципочки, и глядела через забор. За Величеством, неотступно, бегала старуха — мать, постоянно что — то ему увещевала, гладила по руке и пыталась напоить чаем, но монарх отвергал все поползновения привести себя в состояние покоя, топал ножками, махал ручками, из — за чего опрокинув чашку с горячим чаем и обварил свои пухленькие ножки, от боли Король запищал, схватился за голову и забежал в дом.
Мать, прежде чем последовать за августейшим, спустилась с веранды и подошла к старшей дочери, которая была занята тем, что опять стирала королевский костюм.