Король высокомерно оглядел рассевшихся вокруг пня рабочих, все в грязных оранжевых жакетах, лица и руки чёрные от загара, они разложили на пне скудные яства, в центре стояла пол — литра мутного самогона, уже, откупоренная и распространяла резкий удушливый запах.
Король отпихнул худого, престарелого дорожника и взял с импровизированного стола ломоть хлеба с сыром и, сразу, откусил от него добрую половину. Вкус был ужасный. Оно и немудренно, хлеб был выпечен из опилок, а сыр сварен из чистого пальмового масла. Но, что поделаешь, голодный Король был вынужден удовлетвориться этой грубой пищей.
Пока рабочие продолжали ошарашенно глазеть на Величество, Заяц стянул с пня бутылку с самогоном и жадно пригубил горлышко, не иначе как верблюд на водопое. Это, уже, было перебором, покусится на святое — рабочие недовольно заэкали.
— Молчать плебеи! — гаркнул на них Король и, взяв с пня палку варёной колбасы впился в неё зубами, колбаса оказалась из грубой туалетной бумаги, сдобренной приправами.
Тут же и Заяц стащил, на закуску, плавленный сырок, из низкокачественной резины.
— Мужик, ты чё творишь!? Ты кто такой? — первым пришёл в себя прораб — Это частная территория, ты здесь не то что находиться не имеешь права, но, даже, глядеть в эту сторону, без спросу — смерти подобно!
— Молчать, скот! — крошки из рта Короля полетели во все стороны, монарх сурово нахмурил брови и смерял дерзкого прораба взглядом — Ты, лучше, следи за качаством работы, — приказал Король — вон там, почему у тебя не ровно?
Все обернулись, что бы посмотреть на указанный изъян, а Король схватил с пня красный помидор и закинул себе в рот. Ягода была, словно из папье — маше, сухая и безвкусная.
Гул негодования наростал, рабочие, поначалу напуганные манерой общения незнакомца в изорванной хламиде, присущей, только, особам высокого происхождения и должности по отношению к нижестоящим, стали подозревать, что перед ними, просто, безумный бродяга. Но всё ещё могло обойтись без скандала. Могло. Если бы не привычка.
Под общее молчание Король доел варёную колбасу, и так как ни воды, что бы помыть руки, ни, даже, полотенца ему никто не предложил, он обтёр засаленные пальцы о жакет ближайшего рабочего, и, по старой привычке, отвесил тому, в награду, звонкую пощёчину.
Нужно признать, что челядь, прислуживавшая в королевском дворце, относилась к подобным шалостям монарха с полным пониманием, чего, к сожалению, нельзя сказать о дорожных рабочих. Разразившись матом, они, с самым недружелюбным видом повскакивали с земли.
— Чего разорались? — презрительно спросил Король у рабочих — Вы все — гавно! Ясно вам? — Король окинул их таким грозным взглядом, от которого в былые времена чернь толпами на колени валилась, но в этот раз, что — то не сработало, вместо коленопреклонения рабочие стали поднимать лопаты — Что это вы надумали? — спросил монарх — Неужели вы осмелитесь бить своего короля?