— И чё? Дала миллион? — выдохнул заинтригованный Заяц.
— Да где там! — махнула иссохшей рукой старуха — в миллионах у меня, только, долги исчисляются. Разгневалась от этого Фея оканчательно. И в наказанье наложила страшное заклятье на внучков моих, — старуха всхлипнула — превратила их: одного в коллектора; а второго в милиционера…
— Ух! — от ужаса воскликнул Король.
А Заяц перекрестился и продолжил осмотр комнаты. Бесцеремонно пооткрывал ящики комода, запуская лапу в стопки старых, сильно поношенных, панталон и не находя ничего полезного выбрасывал бельё на пол.
Старуха либо совсем ничего не видела в скупом свете лучин, либо заснула, мгновенным старческим сном, сидя на кушетке. Или и то и другое.
— Агоу, старая! — Заяц запрыгнул на кушетку и ткнул старуху кулачком в плечо — Очнись! Открой сомкнуты негой взоры!
— Ась? — та замигала на косого сонными глазами.
— Слушай, бабка, — заговорил Заяц — я, конечно, понимаю, что у тебя нет миллионов, но обычно такие старые карги имеют заначку, какие — то копейки, которые они с пенсии постоянно откладывают, сами голодать будут, но в заначку положат, знаю я вас. Так ты, лучше, по — хорошему, покажи, где твоя заначка и останешься цела — невредима.
— Что ты! — всплеснула морщинистыми руками старуха — Нету у меня никаких заначек, и не было никогда. У меня и пенсии — то никакой нету!
— Что значит нету пенсии! — вскипел Заяц, лучина в его лапке затряслась — Ты кого дурить надумала, кляча старая!
— Это правда, — глухо отозвался из тёмного угла Король — народец постоянно жаловался, что я плачу им постыдные пенсии, жалкие подачки, как они выражались. Вот я пенсии, для черни, и отменил. Теперь ничего постыдного нет.
— Вот те раз, — расстерялся Заяц.
— Так и не в этом, даже, дело, — старуха испуганно глядела на гостей — мне, ведь, пенсия по возрасту, ещё, не положена.
— А со скольки у вас полагается? — спросил Заяц у Короля.
— Для людей благородных, — августейщий потянулся и зевнул — с тридцати годиков, а для плебеев с семидесяти пяти была.
— Ну, бабка, что же ты врёшь! — воскликнул взбешённый Заяц — Тебе же лет под сто, идёшь — труха сыплется.
— Что ты! — отмахнулась старуха — Я до стольки — то и сосчитать не умею.
— Так сколько же тебе? — Заяц терял терпение.
— Сорок девять, — коротко ответила старуха.
— Ты меня сейчас доведёшь! — пригрозил старухе косой.
— Истиную правду говорю, — старуха положила ладонь на сердце — а ты, что же, милок, не знал, что на барщине день за два идёт?
— Погоди! — спохватился Заяц — Я же твоих внуков на фотографии видел, им не меньше чем по двадцать лет.