Совсем иной быт дагестанского горца.
Местность, которую занимают жители Дагестана, – это по большей части голые, безлесные скалы из песчаника или гранита, там мало воды и хороших плодородных земель. За неимением леса горец строил свою хижину из камня, постройка стоила немало труда, и потому он защищал свой аул от разорения. Покидая его, он знал, что нескоро найдет землю, пригодную для посева проса или кукурузы, не найдет пастбищ и корма для своего скота, потому что повсюду одни бесплодные скалы, наконец, знал и то, что для постройки сакли потребуется много труда и времени, и оттого только по необходимости решался на переселение.
Эти особенности быта вызывали и специфический характер военных действий. Те действия, которые были подходящими на правом фланге кавказской линии и в Чечне, не годились в Дагестане или на лезгинской линии.
При этом изучение народного характера важно и для административной власти, чтобы резким поворотом не нарушить его прежних привычек: подобные обстоятельства часто, в особенности на Кавказе, служили причиной не только волнений, но и вооруженных восстаний.
Из многих подобных случаев можно привести в пример происшествие, до сих пор памятное многим на Кавказе.
Один из кабардинских князей женился на дочери другого князя с обязательством выплатить часть калыма (платы за невесту) по окончании ярмарки, на которой он рассчитывал продать табун лошадей. Однако по прошествии этого срока зять не смог внести остальной части калыма, и потому тесть, по обычаю, потребовал возвращения дочери. Отдать жену, которую любил и от которой уже имел сына, молодой князь не соглашался. Начался суд. Ответчика вызвали в Кисловодск, в дом пристава, куда князь и приехал, окруженный, по обыкновению, значительной свитой, всегда и всюду сопровождающей своего господина. Дело должно было решаться по кабардинскому адату, и, так как судьи еще не были собраны, а князь намеревался возвратиться домой, пристав приказал его арестовать.
Ответчик и его свита уже садились на лошадей, когда у них потребовали оружие. В понятии кабардинца и вообще любого горца изъятие оружия равносильно отъему чести или жизни, и потому горец, дорожа своей честью, никогда не простит обиды, нанесенной попыткой его обезоружить. При других обстоятельствах князь исполнил бы приказание начальства беспрекословно, с полной готовностью, но при такой форме требования вышло иначе. Первый из посланных, осмелившийся схватить за поводья княжескую лошадь и потребовать у него оружие, упал к ее ногам с раскроенным черепом. Свита князя выхватила винтовки и, расчищая ими дорогу, кинулась на улицу, но, будучи окружена войсками, укрылась в первом попавшемся доме, в Кисловодском благородном собрании. Заняв надежную позицию на хорах, кабардинцы навели свои винтовки прямо на двери, и едва показались солдаты, как с хоров посыпались выстрелы. Солдаты пошли на приступ, после отчаянного сопротивления кабардинцев князь был убит, а рядом легли все его спутники и слуги, заплатившие жизнью за нарушение коренных понятий о чести и долге, веками сложившихся на их родине.