Отказать кому бы то ни было в покровительстве считалось предосудительным. Человек, совершивший преступление и опасавшийся преследования, являлся к князю, чье покровительство могло дать ему желаемую защиту, касался рукой полы его платья и произносил: «Отдаюсь под твое покровительство». Коренные обычаи черкесов обязывали покровителя в любом случае вступаться за подзащитного. Ни тот ни другой ничего от этого не теряли – напротив, оба оставались в выигрыше. Нуждавшийся в защите приобретал сильную опору, а покровитель в случае обиды, нанесенной клиенту, получал право взыскивать штраф в свою пользу. Право это составляло даже одно из преимуществ князей, которым они старались пользоваться, получая от него материальную выгоду, и хотя оно часто вело к распрям и ссорам, однако князь, допустивший безнаказанно обидеть покровительствуемого, терял всякое уважение у народа.
Любой иностранец вне зависимости от происхождения и веры, имевший влиятельного кунака, находился в полной безопасности в этом сообществе. Все иностранцы, тайно посещавшие горские племена, жившие на побережье Черного моря, отправлялись в путь (по большей части из Турции), имея с собой рекомендации на имя владетельных князей, которые становились их кунаками, то есть принимали их под свое покровительство. Одни лишь русские не пользовались у черкесов этим правом. Любой русский в глазах черкеса подлежал закону кровной мести, так что очень немногие из черкесов решались вступать с ними в куначество, да и то не иначе как с соблюдением обеими сторонами самой строгой тайны.
Нужда в чьем-то покровительстве и помощи дала начало оригинальному обычаю, известному под именем усыновления. Представитель чужого народа или чужого сообщества, переселившись к одному из черкесских племен и желая скрыться там от преследования или остаться навсегда, изъявлял желание быть усыновленным одним из семейств аула. Глава семьи призывал к себе желающего стать приемышем, в присутствии всех обнажал грудь своей жене, и приемыш три раза дотрагивался губами до ее сосков. Этот символ давал знать присутствующим, что приемыш был как бы вскормлен грудью этой женщины и отныне считается сыном. Усыновление устанавливало священную связь и налагало на приемыша те же обязанности, какие свойственны сыну по отношению к отцу. Точно так же поступали два человека, решившие образовать союз до гробовой доски. Жена или мать одного давала другому свою грудь, и с той минуты он пользовался такой же защитой, какая обеспечена настоящему сыну. Впоследствии этот обычай до того развился, что стоило только преследуемому дотронуться до груди женщины, как ее муж прекращал преследование даже в том случае, если дотронувшийся до груди был заклятым врагом