«Разумеется, – говорит тот же автор, – если нет надежды на выздоровление, когда больной явно приближается ко гробу, сборища бывают невеселы, следы уныния заметны на лицах посетителей, которые в таком случае немногочисленны и состоят по большей части из друзей больного и хозяина дома, его содержащего. Но песни не прекращаются и в последнюю ночь жизни больного».
Народный этикет требовал, чтобы сам больной, несмотря ни на какие страдания, принимал участие в забавах и увеселениях. При входе и выходе посетителей он должен был вставать с постели, а если не мог этого сделать, приподнимался на изголовье. Охавший, морщившийся и не приподнимавшийся с постели больной падал в глазах общества и подвергался насмешкам, оттого черкесы во время болезни были всегда терпеливы до чрезвычайности.
Часто случалось, что родственники и близкие знакомые раненого присылали скот и разного рода припасы. Когда больной выздоравливал, хозяин дома, где он лечился, устраивал в честь его праздник, дарил выздоровевшему подарки и вознаграждал лекаря. Последнему, кроме того, отдавали все кожи от быков и баранов, съеденных во время лечения. Со своей стороны, выздоровевший награждал подарками женщину, которая стирала ему бинты и тряпки, девушку, проводившую черту внутри комнаты, где он лечился, хозяина дома, в котором он лежал, и доктора, с которым бедные люди предварительно торговались, а лица знатного происхождения предварительные условия с доктором считали предосудительными[61].
Таков был уход за раненым, способ его лечения и уверенность черкесов в участии в этом деле Тлепса.
Кроме Тлепса, черкесы почитали еще и многих других лиц, отличившихся святостью жизни.
Все жители, обитавшие между бассейнами рек Туапсе и Шахе, почитали священным урочище Хан-Кучий (что в переводе означает «священная роща»), где и совершали богослужение. Посреди рощи находится могила, в ней, по преданию, похоронен человек, который делал много добра ближним, был известен храбростью, умом и, дожив до глубокой старости, был убит молнией. Звали его Кучий, но поскольку князь на местном наречии называется хан, то и роща получила название Хан-Кучий.
По уверениям туземцев, больные, принесенные в рощу, получали облегчение, а просьбы молившихся у могилы всегда исполнялись. По воскресным дням в роще совершались богослужения и приносились жертвы, особенно во время голода и разных невзгод и бедствий. Когда народ собирался в роще, закалывали жертву и ее кровью поливали могилу Кучия, а в память о жертвоприношении вбивали в дерево, растущее над могилой, железный или деревянный крест. Все дерево унизано такими крестами, и по наслоениям его коры видно, что некоторые из них вбиты более ста лет назад. После жертвоприношения опять следовали молитвы, мясо животного раздавалось нищим, потом присутствующие пировали: ели, пили, плясали и стреляли в цель. Жители окрестных аулов, питая особое уважение к этой роще, со страхом смотрели на то, как русские солдаты в 1865 году рубили в ней деревья. Проводники-туземцы просили разрешения не располагаться в роще вместе с отрядом, уговаривали солдат не рубить деревья и, наконец, объявили, что русских за такое святотатство постигнет кара небесная.