. Достойная внимания картина: маленький паж, играющий перед царем Алексеем Михайловичем «на палочках, а также и на скрипке, и на органе» перед завершением земного пути великого московского царя, снова возвысившего свою державу в Европе…
Сказать, что известие о болезни и кончине царя Алексея Михайловича поразило подданных, — наверное, не сказать ничего. В одночасье рухнул ставший привычным мир, пошла прахом привычная жизнь последних тридцати лет. Тем более что беда была внезапной и никто не мог быть готовым к переменам на московском троне. За исключением самого ближнего царского окружения, наблюдавшего развитие царской болезни. Члены голландского посольства рассказали о диагнозе царя — «цинге» и «водянке», осложнившихся простудой и лихорадкой. Царь был болен уже тогда, когда их принимали во дворце. В таких дальних местах, как Киев и Новгород, узнали о царской болезни еще в середине января и совершали молебны «о государском многолетнем здравии» (а ведь только для того, чтобы доставить известие об этом, требовалось порядка пяти-шести дней!). Автор «Новгородского хронографа» так писал о болезни царя Алексея Михайловича: «Генваря в 16 день разболелся великий государь царь и великий князь Алексей Михайловичь всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, и бысть болезнь сия ему к смерти, и боляше сего ж месяца до 30-го числа».
Сначала во дворце, видимо, рассчитывали, что с болезнью удастся справиться обычными средствами. Царь продолжал участвовать в приеме посольств и дворцовых развлечениях, а от лечения отказывался. Нидерландский дворянин Бальтазар Койет рассказал о нараставшем отчаянии докторов: «Никаким образом не удавалось убедить его величество, человека очень тучного, принять какие-нибудь лекарства». Вместо них Алексей Михайлович лечил жар холодным квасом и «велел класть на живот толченый лед, а также и в руки брал лед». 21 января можно датировать серьезное ухудшение, начинавшее угрожать жизни царя.
Находившегося в Москве голландского посла сразу же предупредили, что в течение двух ближайших недель никаких «конференций», то есть приемов посольства специально назначенными «в ответ» боярами, не будет. Несмотря на то что дело с царской болезнью держалось в тайне от иностранных дипломатов, вскоре стали появляться признаки чего-то чрезвычайного, происходившего во дворце. Речь шла уже о последних земных делах умиравшего царя, по евангельским словам, прощавшего своих должников ради того, чтобы были прощены и его долги в этом мире. Сверх обычного, во дворце несколько дней раздавали милостыню, причем первые такие раздачи произошли еще 16 января. Начиная с субботы 22 января, на Аптекарском дворе закупили тысячу хлебов для «розвоски по улицам». 24-го числа самые близкие «комнатные» люди царя Алексея Михайловича продолжили раздачу милостыни, уже прямо связывая ее с болезнью царя. 26-го состоялось последнее примирение с патриархом Никоном, к которому послали в Ферапонтов монастырь просить письменного прощения для умирающего царя. Скоро дело дошло до соборования и причастия. В торговых рядах разом исчезли все черные ткани, началась подготовка к трауру