В Скандинавских странах девушки, имевшие отца и братьев, не могли сами решать свою судьбу. Отцы считали себя вправе заботиться о счастье дочерей; в то время, когда влияние родовых связей было очень сильно, все дела, имевшие отношение к ним, считались весьма важными для мужчин и не могли отдаваться на волю женщинам. И сыновья слушались отцов, но больше из сыновнего почтения, нежели из подчиненности; отвечая сами за свои поступки, они могли и располагать ими, когда приходили в возраст мужества и переставали жить на отцовском хлебе. Но вот дочери находились в безусловной воле отцов. «Как отец, я больше всех имею право располагать невестой, — говорит Тор карлу Альвису, — меня не было дома, когда просватали ее; но я один могу обручать ее: тебе она не достанется без моей воли на то и никогда не будет твоей женой» (речи Альвиса в Старшей Эдде).
В эпоху викингов в Скандинавии независимыми были только вдовы, не имевшие отцов, и девушки-сироты. Они имели право собственного согласия на брак, и в соответствии с законами сын не мог выдавать мать замуж против ее воли. Но даже вторичные браки вдовых дочерей, воротившихся в отеческий дом, если отец их был еще жив, зависели исключительно от него. Как уже говорилось выше, только отец мог выдавать дочь замуж. После его смерти, если у него были наследники, это право переходило к его шестнадцатилетнему сыну, который выдавал замуж также и сестер. Только за неимением сына мать имела право выбирать дочери мужа. Впрочем, если двадцатилетняя девушка два раза напрасно просила позволения своего опекуна выйти замуж, то могла сама обручиться с третьим женихом, посоветовавшись наперед с кем-нибудь из родных, прилично ли для нее это супружество. Кстати, когда же отцы (или опекуны) принуждали своих дочерей, то ничего хорошего из этого не выходило. Вот как об одном таком случае рассказывается в «Саге о Ньяле». У исландца Хаскульда была дочь Халльгерд Длинноногая. Она отличалась красотой и учтивостью, но нрава была тяжелого и вспыльчивого. Хаскульд не спросил согласия дочери на брак, потому что побыстрее хотел выдать ее замуж за богача Торвальда сына Освивра: «Его двор стоял на Побережье Средней Горы и назывался Гора. Торвальд был богат. Ему принадлежали Медвежьи Острова, расположенные в Широком Фьорде. Оттуда он получал вяленую рыбу и муку. Торвальд был человек сильный и учтивый, но горячего нрава». Гордая Халльгерд возмутилась, ибо почувствовала себя «выданной за первого встречного». Однако отец был неумолим. Он сказал Халльгерд: «Что мне за дело до твоего честолюбия! Оно мне не помеха в делах. Я решаю, а не ты, раз нет между нами согласия».