Фаина Раневская. История, рассказанная в антракте (Гуреев) - страница 54
В частности, речь идет о съемках в картине Надежды Кошеверовой и Михаила Шапиро «Золушка».
Сценарий фильма был написан Евгением Львовичем Шварцем по мотивам одноименной сказки Шарля Перро весной 1945 года, но только через год картина была запущена в производство. Шварц вспоминал: «Сценарий «Золушки» все работается и работается. Рабочий сценарий дописан, перепечатывается, его будут на днях обсуждать на художественном совете, потом повезут в Москву».
Из Москвы, из Главного комитета по производству художественных фильмов ответ на сценарий пришел, как ни странно, довольно быстро и был крайне благожелателен. Вот некоторые выдержки из этой официальной бумаги, подписанной начальником Главуправления по производству художественных фильмов, режиссером Михаилом Калатозовым: «Сценарий «Золушка», созданный по мотивам одноимённой сказки, написан автором в жанре музыкальной комедии, изобилующей большими возможностями для создания весёлого и остроумного зрелища. Изящный и острый диалог, лёгкая ирония в трактовке образов – короля, феи, принца и др. – всё это является большим достоинством сценария… Считаем возможным утвердить сценарий для запуска в подготовительный период, после того как Студия предоставит весь основной коллектив съёмочной группы».
На главные роли в фильме режиссерами-постановщиками Надеждой Кошеверовой и Михаилом Шапиро был приглашены Янина Жеймо, Эраст Гарин, Алексей Консовский, Василий Меркурьев и Фаина Раневская. Причем уже на стадии написания сценария было ясно, что роль мачехи Золушки сможет сыграть только один человек – Раневская.
Из воспоминаний актрисы Елены Юнгер: «С Раневской мне выпало счастье сниматься в картине „Золушка“. Ее требовательность к себе не имела границ – съежившись где-нибудь в углу, прячась от посторонних глаз, она часто сердито бормотала: “Не получается… Нет, не получается! Не могу схватить, не знаю за что ухватиться”… Во время съемок Фаина Георгиевна очень похудела и, гримируясь, безжалостно обращалась со своим лицом. Подтягивала нос при помощи кусочков газа и лака, запихивала за щеки комочек ваты. Все это было неудобно, мешало… “Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли”, – говорила она».
Янина Жеймо в роли Золушки, 1947 г.
Интересно, что отрицательная роль мачехи вызывала у зрителей, в первую очередь у маленьких, симпатии не меньшие, чем положительные герои картины. То самое положительное обаяние Раневской, о котором говорил еще Эйзенштейн и которым восхищалась Ахматова, придало фильму особое возвышенное настроение и звучание, а это было так важно в послевоенные годы, когда чудесную, счастливую и сказочную жизнь можно было увидеть только на киноэкране, а недавние потрясения еще были живы в памяти советских людей, еще кровоточили.