Хриса бежит в укрытие, но Анна задерживается еще на миг – смотрит, как монах с Одигитрией по-прежнему взбирается на холм. Ветер силится отшвырнуть его назад, метет мусор у его ног, а монах все идет. Он уже почти достиг вершины холма. Тут он оступается, оскальзывается, и тысячетрехсотлетняя икона падет стороной с распятием на мокрую от дождя улицу.
Агафья сидит за столом, обхватив голову руками, и раскачивается взад-вперед. Вдова Феодора что-то шепчет перед остывшим очагом. Хриса бранится, глядя на размытый ливнем огород. Чудотворная Одигитрия не помогла, Матерь Божия от них отступилась, апокалиптический Зверь встает из моря. Антихрист скребется у ворот. Лициний говорил, время – это круг, а каждый круг рано или поздно замыкается.
С наступлением темноты Анна залезает на набитый конским волосом тюфяк, кладет Мариину голову себе на колени, открывает старинный манускрипт. Буря несет Аитона-ворону мимо луны и швыряет в межзвездную черноту. Осталось совсем немного.
Омир
Во второй половине того же дня запряженная волами телега грохочет по дороге к Золотому Рогу, чтобы забрать очередную партию каменных ядер. Воздух чистый и свежий после утренней грозы, пролив сияет бирюзой и лазурью. В сотне шагов от пристани Луносвет – не Древ – останавливается, падает на колени и умирает.
Его успевает протащить на длину туши, затем телега останавливается.
Древ, расставив три здоровые ноги, стоит в ярме, перекошенном под весом его брата. Из ноздрей Луносвета течет красная слизь; принесенный ветром белый лепесток прилипает к раскрытому глазу. Омир налегает на ярмо, пытается добавить свои силенки к мощи животного, но воловье сердце уже не бьется.
Другие погонщики, привыкшие, что животные умирают в ярме, сидят на корточках у края дороги. Надсмотрщик зовет с пристани четырех грузчиков.
Древ наклоняет голову, чтобы Омиру было удобнее снять с него ярмо. Четверо грузчиков и четверо погонщиков, по двое на каждую ногу, оттаскивают Луносвета к краю дороги, старший из них возносит хвалу Всевышнему, вытаскивает кинжал и перерезает волу горло.
Держа в одной руке узду и веревку, Омир ведет Древа по тропе в тростники у Боспора. В горячем мареве всплывают воспоминания о том, как Луносвет был теленком. Он любил тереться боком об одну и ту же сосну подле хлева. Любил заходить по брюхо в ручей и восторженным мычанием звал брата. Он плохо умел играть в прятки. Боялся пчел.
У Древа по спине пробегает дрожь, мухи взлетают с него облаком и садятся снова. Отсюда город с его поясом стен кажется маленьким – бледный камешек под небом.