Антоний Диоген, «Заоблачный Кукушгород», лист Ρ
…легкий, благоуханный…
…река сливок…
…долины и [плодовые сады?]…
…встретил пестрый удод, который склонил свой венчик из перьев и сказал:
– Я заместитель помощника секретаря вице-наместника по Обустройству и Обеспечению. – И надел мне на шею венок из плюща.
Все птицы приветственно закружились и запели самую сладкозвучную…
…неизменный, нескончаемый, без месяцев и лет, каждый час – словно весна в самое ясное, самое золото-зеленое утро, когда роса как [алмазы?], башни как соты и единственный ветер – западный зефир.
…самый крупный изюм, самая сладкая подлива, лучшие сардины и лосось…
…черепаха, медвяные лепешки, маки и пролески, а [затем?]…
…я ел, пока не почувствовал, что [лопну?], и все равно продолжал есть…
Лейкпорт, Айдахо
1972–1995 гг.
Зено
На ужин вареная говядина. По другую сторону стола – лицо миссис Бойдстен в облаке табачного дыма. На экране телевизора за ее спиной щеточка движется по верхним ресницам исполинского глаза.
– Мышь нагадила в кладовке.
– Завтра мышеловки поставлю.
– Купи «викторс», а не ту дрянь, что в прошлый раз.
Теперь актер в костюме превозносит отличный звук цветных телевизоров «Сильвания». Миссис Бойдстен роняет вилку, не донеся до рта, и Зено лезет за ней под стол.
– Я сыта, – объявляет миссис Бойдстен.
Зено катит ее в спальню, перекладывает на кровать, отсчитывает ее таблетки, притаскивает телевизор с удлинителем. За окнами, выходящими на озеро, гаснет закат. Иногда в такие минуты, когда он моет посуду, возвращается ощущение перелета домой из Лондона, когда казалось, планета так и будет вечно поворачиваться под ним – вода, затем поля, затем горы, затем города, освещенные, как нервная система. Тогда ему подумалось, что Корея и Лондон – больше чем достаточно приключений на одну жизнь.
Несколько месяцев он сидит за столом рядом с латунной кроватью. Слева открыты первые стихи «Илиады», справа – подаренный Рексом словарь Лиддела и Скотта. Зено надеялся, что начатки греческого, усвоенные в Лагере номер пять, сохранились в памяти, однако ничто не дается просто.
Μῆνιν, начинается поэма, ἄειδε θεὰ Πηληϊάδεω 'Αχιλῆος, пять слов, последнее – имя Ахиллес, предпоследнее указывает, что отцом Ахиллеса был Пелей (одновременно намекая, что Ахиллес богоподобен), и все же, хотя разгадать остается лишь три слова, менин, аэде и теа, строчка – сплошное минное поле.
Поуп: Ахиллов гнев, ахейских бед исток.
Чапмен: Ахилла ярый гнев воспой, о ты, богиня.
Бэйтмен: Богиня, воспой сокрушительный гнев Ахиллеса, Пелеева сына.