Но точно ли аэде означает «петь» потому лишь, что этим словом обозначают поэта? А менин, как это перевести? Ярость? Возмущение? Досада? Выбрать одно слово – вступить на единственную тропку, в то время как в лабиринте их тысячи.
Расскажи нам, богиня, про злость Ахиллеса, сына Пелея.
Недостаточно хорошо.
Говори, Каллиопа, про то, как сын Пелея вспыхнул обидой.
Хуже.
Скажи людям, муза, чего Пелеев малец Ахиллес так раскипятился.
В первый год после возвращения он пишет Рексу примерно десяток писем, ограничиваясь строго вопросами перевода: императив или инфинитив? родительный или винительный? – уступая все романтическое Хиллари. Выносит письма за пазухой и по пути на работу опускает в ящик. Щеки горят от стыда. Потом неделями ждет ответа. Рекс отвечает небыстро и нерегулярно, и Зено теряет последние остатки храбрости. Олимпийские боги пьют из своих кубков, смотрят сквозь крышу дома, как он мучается за столом, и смеются.
Да с чего он вообразил, будто интересен Рексу? Сирота, трус, водитель снегоуборщика с картонным чемоданом и в полиэстеровом костюме. Кто такой Зено, чтобы чего-то ждать?
О смерти Рекса ему сообщает Хиллари авиаписьмом, написанным фиолетовыми чернилами. Рекс, пишет Хиллари, был в Египте, работал со своими любимыми папирусами, пытался выцарапать у забвения еще несколько фраз, и у него случился инфаркт.
«Ты, – пишет Хиллари, – был очень ему дорог». Огромная, с росчерками подпись занимает полстраницы.
Летят месяцы. Зено просыпается во второй половине дня, одевается в тесной комнате на втором этаже, сходит по скрипучей лестнице, будит миссис Бойдстен от дневного сна. Усаживает ее в кресло на колесиках, причесывает, кормит обедом, подкатывает к столу, на котором она раскладывает пазл, наливает на два пальца «Олд форестера». Включает телевизор. Берет с тумбочки список: «Говядина, лук, губная помада, купи на этот раз нормального красного оттенка». Перед уходом на работу укладывает ее в постель.
Истерики, визиты к врачу, лечение, десятки поездок к специалистам в Бойсе – через все это Зено проходит вместе с ней. Он по-прежнему спит на маленькой латунной кровати, Рексов «Компендиум утраченных книг» и словарь Лиддела и Скотта похоронены в картонной коробке под столом. Иногда по утрам, возвращаясь с работы, Зено выводит снегоуборщик на обочину и смотрит, как рассвет просачивается в долину. Это единственный способ заставить себя проехать оставшуюся до дома милю. В последние дни своей жизни миссис Бойдстен кашляет так, будто у нее в груди целое озеро. Зено гадает, поделится ли она перед смертью какими-нибудь воспоминаниями об отце, об их отношениях, назовет ли его сыном, скажет ли, что благодарна за уход в течение стольких лет и рада, что стала его опекуншей, намекнет ли, что знает о его мучениях. Однако под конец она уже как будто и не в этом мире: только морфин, остекленелые глаза и вонь, возвращающая его в Корею.