Однажды в летнюю лунную ночь Сидор медленно ковылял по своему участку. Впереди, шагах в ста от него, время от времени сверкая электрическим фонариком по рельсам, шли немецкие солдаты. Сидор дошел до поворота, где кончался его участок. Вдруг с откоса поднялась черная фигура, и в ту же минуту Сидор лежал на краю откоса, прижатый к земле чьими-то сильными руками.
— Не вздумай только кричать… — услыхал Сидор возбужденный шепот. — Немецкий охранник!..
От страха и удивления у Сидора по телу поползли мурашки. Ему в лицо дышал возбужденный Гараська.
— Вот и встретились, дядя Сидор, — шептал он. — Да ты не бойся, молчи только, мы тебя не тронем.
— Пожалейте меня, хлопцы. Убьют же меня…
— Ползи под откос, — услышал Сидор властный шепот и, перевернутый сильной рукой, покатился вниз.
Минуты, которые он пролежал под откосом, показались долгими-долгими. Он чувствовал, все его тело покрылось липким холодным потом. Наконец там, перед поворотом, послышался быстро нараставший шум поезда. Сидор понял, что сейчас все будет кончено, и как-то сразу перестал бояться. В голове прояснилось. Почему-то вспомнился толстый мастер, который ударил его в висок и заставил ползать по откосу в поисках ржавого шурупа.
— Спички отсырели, Гараська, — услышал Сидор приглушенный голос. — Не зажигаются.
— Давай сюда, шляпа!..
Шум нарастал, поезд был совсем близко от мостика.
— У меня есть спички, возьми, Гараська, — громко сказал Сидор.
Гараська кошкой скользнул по насыпи и дрожащими руками схватил коробок. Сидор поднялся и смотрел, как он поджигал черный шнур, протянутый к мостику. Потом они вчетвером, Сидор и Гараська с двумя товарищами, побежали по картофельному полю к кустарнику.
— Спасибо тебе, дядька! — сказал Гараська и приблизил к нему свое вспотевшее лицо. Он дышал часто-часто, и Сидор слышал, как стучало его сердце.
— Мы так сделаем, что тебя не тронут. Помогай нам тут, а?..
В одно мгновение Сидору связали руки и спутали длинной веревкой ноги.
— А это документ для немцев, не обижайся, дядька. — И Гараська, размахнувшись, ударил Сидора кулаком в переносицу. В ту же минуту над поворотом поднялся огромный столб огня.
Спустя несколько дней Гараське снова пришлось встретиться с Сидором. От долгого блуждания по лесу ботинки Сидора истрепались вконец и разевали большие рты. На переносице обходчика красовался большой, со старый николаевский пятак, кровоподтек, но глаза были живые и веселые.
— Не могу я больше там, Гараська, — сказал Сидор. — Из сил выбился, пока нашел вас.
1955