После доклада к нему подошла Люся.
— Приходите в клуб, — сказала она. — На каникулы Нина приедет. Приходите, а то вы со своим Певником одичаете на хуторе.
Юра покинул бабиновичский клуб в приподнятом настроении. Это настроение не оставляло его до начала студенческих зимних каникул, хотя на станции были неприятности. Заболел Певник, и его положили в комнатушку, которую раньше занимал Юра. Ольга Аполлоновна как очумелая бегала по квартире с бутылочками и засушенными травами. Теперь вся работа на станции легла на плечи Юры и Демидюка. Но Юра не вешал носа. Он стал быстрей поворачиваться, в одной рубахе выбегал на заснеженную площадку и с небывалой прежде ловкостью взбирался по лестницам к приборам.
— Заболеете, Юра, — с неподдельным страхом говорила Ольга Аполлоновна. — Станцию ведь закрыть нельзя.
По расчетам Юры, Нина должна была уже приехать, но Певник не вставал, и парню нельзя было отлучиться в Бабиновичи всю неделю. Он ходил вялый, невнимательный. Певник, должно быть, угадал его настроение. Однажды под вечер, кряхтя, он вышел из боковушки и подсел к Юре.
— Почему ты грустный, Юра? — спросил он тихо, не глядя в глаза своему помощнику.
Юра не знал, что ответить.
— Мне в Бабиновичи нужно, Петр Иванович. А потом дежурить хоть целый месяц могу.
— Так иди, Юра. Мне лучше стало, иди и ни о чем не думай. Все будет хорошо.
Бабиновичский клуб гудел, как улей, играл аккордеон, по залу носились пары. Юра протиснулся вперед и стал искать Нину. Ее не было в клубе, но его не покидало ощущение, что она где-то здесь и он увидит ее. Вскоре Нина действительно пришла, и ее появление Юра почувствовал всем своим существом. Она стояла в дверях с раскрасневшимися от мороза щеками. Локон волос, покрытый инеем, выбивался из-под серого вязаного платка. Нина показалась Юре удивительно красивой, он не мог оторвать от нее глаз. Девушка наконец заметила его и, улыбнувшись, кивнула головой. Юра пробрался к ней и поздоровался.
— Почему вас не видно? Или холоду боитесь? — спросила Нина.
— Да нет, — смутился Юра. — На станции у нас… А вы надолго приехали?
— Я уже четыре дня здесь, через день уеду. Это мать уговорила меня остаться, а то я уже уехала бы. Нас всего на неделю отпустили.
Юра мгновенно стал хмурым и не знал, о чем теперь говорить. Подбежала Люся и, как сорока, начала трещать что-то свое, непонятное. Заиграли вальс, и Нину пригласил танцевать высокий парень в армейском кителе. Юра танцевать не умел и с завистью посматривал, как кружилась Нина с высоким красивым парнем. Он ее не отпускал, и они танцевали подряд все вальсы и польки.