Пока я развивал свои теории, Сарж подал чай. Морли налил себе, отпил и скривился. Видимо, напиток был заварен из растения, не состоящего с чайным кустом даже в дальнем родстве. Странно, чему он удивляется? Неужели ему неизвестно, что в его заведении вообще не подают нормальных блюд?
Мысли Дотса по-прежнему были заняты чем-то другим. Он, конечно, слушал меня, но каждый раз, как открывалась дверь, он переключал внимание на нее. Все же он оказался достаточно внимательным и заметил:
— Твоя гипотеза не противоречит ни одному из известных нам фактов.
— Еще бы. Сам знаю. Я продумал все. Но… держу пари, ты за пазухой держишь свое «но».
— И не одно. Ты не противоречишь фактам, но и не объясняешь всего, что происходит вокруг тебя. Мотивы действий Кливера в твоем изложении выглядят неубедительно.
— Но почему же? Ты просто не понял меня.
— Скажи, дочь Чодо хоть как-то манкировала своими обязанностями фактической главы преступного мира?
— Никоим образом. Не баба, а сталь и лед.
У меня до сих пор на теле сохранились порезы и отмороженные места от встреч с ней.
— Вот именно. Поэтому, что бы Краск и Садлер ни говорили, для Кливера сохранился огромный риск при появлении в городе. Я сегодня вычислил профи, который следил за тобой. Его зовут Клиланд Жюстин Карлайл. Его специально наняли наблюдать за тобой. Догадайся почему. Даю тебе три попытки. Засчитывается только первая.
Я согласно кивнул:
— Чудо из чудес. Этого самого К. Ж. никто не видел в наших краях до того, как я упомянул имя Грэнджа Кливера при своем лучшем друге Морли Дотсе. Этот Морли Дотс раньше никогда не встречался с Кливером и не очень представлял, как его можно найти.
Морли пожал плечами, что было равносильно признанию.
Никаких угрызений совести он не испытывал. Морли никогда не оглядывался назад и крайне редко извинялся. Вот и сейчас он не считал нужным просить прощения.
— А какова же здесь роль Торнады?
— Не знаю, но думаю, это не имеет никакого значения. Похоже, она и сама не ведает, что творит, и хочет одного — чтобы горшок кипел до тех пор, пока она не сможет урвать свое.
На губах Морли появилась утомленная, исполненная сожаления улыбка.
— Ты знаешь нечто такое, что неизвестно мне? — спросил я его.
— Нет. Ты идешь на шаг впереди меня, хотя, кажется, слишком поздно уяснил самое главное.
— Ты полагаешь? Что же именно?
— То, что Торнада с самого начала лгала абсолютно обо всем. Ни одно ее слово не было правдой. Поэтому все, что якобы удалось узнать от нее, не стоит принимать во внимание.
— О… Да. Я знал это.
На самом деле я понял это только сейчас, взглянув на события под новым углом зрения. Забудь все, сказала Торнада. Вот именно.