Дальше представление перешло в эндшпиль. Служка добрался до ряда Макгрегоров. Тут уже и священник начал комкать проповедь, бормотать что-то себе под нос, опасаясь громким голосом заглушить интересующую прихожан реплику.
Глава клана величественно поднялся во весь рост, широким жестом выворотил из-за пазухи титанических размеров бумажник, больше похожий на офицерский планшет… Жоре сразу же вспомнились истории о сибирских золотодобытчиках начала двадцатого века. Небритых и нечёсаных, босых и в лохмотьях. Как они выходили раз в год к людям, неся в мешке за пазухой невообразимую по тем временам сумму в пуд золота, а то и больше. И спускали весь пуд за три дня, а бывало и быстрее. В голове почему-то прозвучало: «…жалаит в кабак патишествовать!». Совершенно неуместная в церкви фраза.
Макгрегор тем временем чиво зачерпнул бумажки и, не скупясь, высыпал их в учтиво подставленный чугунок.
— Никто не посмеет обвинять Макгрегоров в недостаточной щедрости, — он сказал это негромко, почти про себя, но в помещении уже пару секунд царила абсолютная тишина.
Тут же по углам осторожными шепотками поползли предположения о сумме, каждое невероятнее предыдущего. Джек перевёл взгляд с одного патриарха на другого и с трудом удержался от смеха. И Дуглас, и Макгрегор сидели, насторожив уши не хуже охотничьих собак, и с довольными улыбками вслушивались в разговоры прихожан.
Последующая проповедь прозвучала чуть ли не скороговоркой. Все собравшиеся прекрасно понимали, что главное событие дня уже произошло, поэтому механически крестились и «аминькали» в положенных местах, думая лишь о том, чтобы скорее выйти на свежий воздух. Священник был опытным, поэтому также времени не затягивал. Не прошло и четверти часа, как Дугласы садились в экипажи. Обе семьи по негласному обычаю уезжали по очереди и не мешали оппонентам покидать нейтральную территорию.
Кавалькада уже выезжала из огороженного низким палисадником церковного двора, когда к Джеку подъехала, ловко управляя кобылой, Амалия.
— Мистер Рэд, — со смущенной улыбкой позвала она. — Я хочу вас попросить… Только вы не думайте.
— Что, мисс Амалия? — повернулся к ней Джек.
Девушка была красней варёной свёклы, руки, забыв узду, нервно теребили подол платья, лежащий на спине лошади. Глаза бегали.
— Я такая рассеянная, простите меня…
— За что? Вы мне ничего не сделали.
— Ой, нет. Я совсем не это имела в виду.
— Тогда о чём вы, мисс Амалия?
— Понимаете… — девушка замялась ещё сильнее. — Я оставила в церкви свой молитвенник.
— И?..
— И… хотела бы попросить вас его принести, мистер Рэд. Понимаете, кому-то из братьев было бы небезопасно возвращаться. Тем более в одиночку. А мне не хочется, чтобы бабушка узнала, какая я разиня.