Это было, как заметил Джек, настоящим представлением. Увлекательным, хоть и знакомым до последней секунды. Сначала мальчишка подошёл к полковнику Дугласу и требовательно качнул перед ним своим горшком. Привязанный колокольчик требовательно забренчал.
Полковник величественно поднялся, вынул из-за пазухи огромный бумажник, и долго в нём рылся. Наконец, сделал торжествующее лицо, прошептал под нос: «Да пусть. Не жалко», и размашисто бросил веер долларовых бумажек в поднесённую посуду. Что интересно, в момент шёпота замерли все. Даже священник, кажется, на минуту прервал свой монолог, делая вид, что ищет нужное место в первоисточнике. Так что историческую фразу слышали все до единого. Не было сомнений, что опытная публика, зная реплики обоих главных героев, создавала им необходимые условия.
По рядам прокатился еле слышный шепоток:
— Двадцать, не меньше.
— Да куда там, это же Мик Дуглас. Он и тридцати не пожалеет.
Подобные диалоги прошли волной от передней до задней части церкви и каждый говоривший был уверен в названной им сумме. Кто-то считал, что не больше пятнадцати баксов, мол, всё это показуха, а по факту с чего бы полковнику расщедриться. Кто-то поднимал воображаемое подаяние до немыслимых пятидесяти. Стоило учесть, что на нефтяном производстве многие работники получали в месяц шестьдесят, и это считалось приличной зарплатой. Конечно, были ещё негры. После войны и отмены рабства их перевели в разряд наёмного персонала, но обычно платили не больше десяти баксов. Так что пятьдесят долларов были значительной суммой.
Пока остальное семейство вносило свою лепту в чугунок, священник несколько сбавил пыл повествования. Несомненно, он, как наиболее заинтересованное лицо, очень внимательно следил за процессом подаяния. Джек однозначно разглядел цифры, щёлкавшие в его глазах. Вообще, смотреть на увлечённых спектаклем прихожан было очень интересно. После Дугласов служка пошёл дальше по правой стороне, собирая свою дань с жителей попроще. Но и то, каждый из них подавал так, будто держал в руке не доллар, или несколько центов, а, как минимум, стоимость всей церкви вместе со священником.
Единственные, кого, как оказалось, совершенно не интересовал спектакль с подаянием, были Амалия Дуглас и неизвестный ему молодой человек из враждующего клана. Они так старательно не смотрели друг на друга, что через короткое время вовсе перестали обращать внимания на такую мелочь, как проповедь. Девушка раскраснелась, она вынула из крошечной сумочки молитвенник, который непонятно, как там помещался, и зачем-то мяла его в руках, рискуя скатать в комок. А юноша так тянулся взглядом направо, что чуть не уронил винтовку, которую держал между коленей. Кажется, они даже переговаривались одними глазами. Джек сидел в том же ряду, у стены, и ему всё было отлично видно. Зрелище настолько захватило ковбоя, что Джеду пришлось толкнуть соседа в локоть, когда служка с тарой добрался до его места. Джек судорожно сунул руку в карман. Восемь долларов. Вот всегда так. Потенциально есть две тысячи, а захочешь заплатить продавцу слова божьего, так и десятки не набрать. Он не глядя сгрёб горсть мелочи и с легкомысленным звоном отправил в котелок.