— Короче, Вась, звони Правдиной. В семь в кафе. Я приеду на машине, так что развезу вас по домам в лучшем виде. Это я к тому, чтобы вы отчитались перед любимыми на случай затянувшейся беседы. Хотя ты у нас — свободная мадам. Какой день без мужа?
— Третий, — грустно изрекла я, на чем сразу же попалась.
— Ну вот, третьи сутки — критические, — в тоне Лады отчетливо слышна озабоченность. — Тогда все понятно. Ты должна была еще вчера бить в колокола!
— Я била, только никто не услышал.
— Мы с тобой в одной упряжке. Две кобылицы, объезженные, но неудовлетворенные.
— Не говори так, — попросила я, мгновенно представив себя гнедой кобылой, вяло плетущейся без наездника.
— Не буду, но по существу я права, согласись.
Я кивнула, забыв, что Лада не сможет увидеть этого жеста солидарности.
— Мы слишком погрязли в своих проблемах, — вывод, сделанный Ладой, звучал неутешительно.
— Пожалуй.
— Кого нужно спасать в первую очередь? — Ой как вовремя она спросила.
Мне так захотелось закричать «меня». Меня, ведь я такая слабая, такая ранимая, которая добровольно усложнила свое существование как минимум на месяц. Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы не чувствовать себя одинокой и не раскаиваться в явно ошибочном решении побыть одной. Я даже предположить не могла, что это окажется для меня таким испытанием — снова остаться одной, пусть даже временно. Когда я переживала свой первый развод, я погрузилась в одиночество, как в спасение. Мне было уютно, спокойно. Правда, Лада то и дело пыталась меня расшевелить, направить на путь истинный, что ей, в конце концов, удалось. Но теперь другое дело. Как я могла сравнивать то мое положение и нынешнее? Несмотря на расстояние, я была женщиной замужней. Преодолевши океан, Лева сочетает бизнес с развлечениями в казино, а я маюсь беспочвенными страхами. Он звонил мне через день, как и обещал, но, заслышав его голос, я не успокаивалась. Меня терзало неприятное предчувствие.
— Нужно спасать меня! — сделав ударение на последнем слове, уверенно произнесла я. После этой фразы, в которую я вложила столько души, мои ноги подогнулись, и я тяжело опустилась в кресло.
— Точнее, милая, — словно издеваясь, промурлыкала Лада.
— Точнее не скажешь. Хреново мне. Давно и серьезно…
— Знаю, — вздохнула Лада. Я закрыла глаза, представив, как она пожевала губами, покивала головой. — Все, для телефонного разговора сказано больше, чем нужно. Не раскисай больше дозволенного. Я целую тебя. До встречи в кафе, там и поговорим.
— И я тебя целую… — тихо, проглатывая колючий удушливый ком, прошептала я.