и
giornalmente[269],
[270]. Когда решался вопрос, подходит ли конкретный человек для той или иной должности и следует ли сделать конкретный закон обязательным для всех, многие должны были собирать и обрабатывать сведения с куда большей скоростью, чем требовалось для складывания обычая. Существенно, что Гвиччардини, по-видимому, рассматривал эту проблему, не приписывая многим рассудительность или способность предсказать исход каких-то действий, которые бы отличали их от немногих. Он строил свои аргументы на этических основаниях и утверждал, что, коль скоро решение многих было свободно от личной заинтересованности, — а мы видели, каким образом он стремился этого добиться, — то они лучше, чем какой-либо меньший совещательный орган, понимали, что будет благом. Не в период работы над «Рассуждением в Логроньо», но тоже в связи с конституцией 1494 года он написал две речи
[271], где изложил доводы в пользу избрания магистратов в народном совете либо большинством голосов, либо жеребьевкой, и вложил в уста сторонника голосования — с которым он сам был солидарен — следующие слова:
Оценивать достоинства человека должны не конкретные люди, а народ, суждение которого лучше суждения любого из нас, ибо он является правителем и беспристрастен. <…> Он знает любого из нас лучше, чем мы сами себя знаем, и не имеет иных целей, кроме как вручать те или иные вещи тем, кто представляется достойным их.
Кроме того, я не пытаюсь отрицать, что народ иногда голосует ошибочно, ведь ему не могут всегда быть известны качества каждого гражданина; но я утверждаю, что эти ошибки несравнимо меньше тех, что допускаются при любой другой процедуре, и что день ото дня они будут исправляться, а их число — уменьшаться, так как, чем дольше мы будем придерживаться теперешних порядков, тем яснее станет, чего стоит каждый человек, ибо действия одного человека мы наблюдаем сегодня, действия же другого — завтра; и теперь, когда народ начал заниматься делами в этом совете и знает, что в его руках находится правление, он станет уделять действиям и характеру каждого человека больше внимания, чем когда-либо, поэтому с каждым днем он будет все более точно судить о достоинствах людей, и никто не сможет воспрепятствовать ему дать им то, чего они заслуживают[272].
Непрерывное собрание заняло место основанного на обычае сообщества. Каждодневное участие в политической жизни увеличило скорость приобретения необходимого опыта и знаний. Тем не менее следует все же отметить, что принимаемые народом решения главным образом касаются характера тех, кто составляет принимающую решения элиту. Народ выбирает людей, и его способность выбирать достойна похвалы. Избранные им люди формулируют законы и политические стратегии, а народ принимает окончательное решение, утверждая или отвергая их предложения. Впрочем, нам мало что известно о способности народа отличать хорошую политику от плохой. Пока приписываемые ему добродетели не простираются дальше того, чтобы знать, что какое-то предложение изменит форму правления. Ничего не говорится и об умении народа вводить новые политические стратегии, не говоря уже о реформах или преобразованиях. Он может судить о характерах отдельных людей, но не о ходе событий или структуре общества.