— Мёрдок? — внезапно оживился Вейдер. — В честь Айрис Мёрдок, знаменитой английской писательницы?
— Слушай, тебе мечом по башке дать?
— Но вы же артист…
— Вот именно. Я очень ранимый. А Мёрдок — это в честь Уильяма МакМастера Мёрдока, дежурного офицера на «Титанике». Просрав в первые тридцать семь секунд все полимеры, он мужественно боролся до конца, пытаясь хоть как-то исправить ситуацию.
— И что? — спросил Вейдер.
— Кто говорит — застрелился. А кто говорит — переохлаждение. Тела не нашли. Вот так вот, Вейдер. А ты говоришь — ствол, готовый взорваться. Тьфу!
Я вышел с книжкой в руках на улицу и почувствовал себя немного Буратино. Один из тех, кто ночью пострадал от моей бурной деятельности, заступил было мне дорогу, но, увидев книжку, так охерел, что я спокойно прошёл мимо него.
В музыкальном магазине я купил микрофон и стойку. Поорал в микрофон и остался очень доволен результатом. Всё, личный состав укомплектован. Хорошо бы, конечно, ещё одного гитариста, но мне б сперва с этими двумя виртуозами совладать. Не всё сразу. Степ бай степ и всякое такое.
Кабак издалека звучал громко и яростно. Особенно звучал Рома. Надо будет сказать ему, чтоб накал сбавил, а то этак на него никаких барабанов не напасёшься.
В зале сидел Дон. Сандры и Коли не было. Да и чего бы они тут забыли? Чай, не прописаны. Дон же с мечтательным выражением лица слушал то, что творили мои весёлые парни. А они увлеклись. Лабали так, что даже меня не заметили.
Я бросил книгу на столик, сходил и налил две кружки пива, вернулся. Дон с интересом читал о приключениях Пениса и Вагины, которые показывали друг другу, как правильно пи́сать, и в итоге приходили к выводу, что писать можно по-разному. Дон, не глядя, протянул мне мою выпавшую гитару. Я её принял, сел, отпил пивка.
— Какой кошмар, — сказал Дон, когда пацаны прервались перевести дух. — Что это?
— Книжка, — зевнул я.
— Надеюсь, не для мальца?
— Не. Для другого. Ну ладно, ладно, взял себе. Знаю, что херня, но надо же как-то поддерживать искусство. Мы, артисты, должны друг за друга держаться. Не в пидорском смысле, разумеется.
Дон закрыл книгу и подвинул её ко мне. Весь его облик выражал осуждение.
— О, Мёрдок! — обрадовался Рома, увидев меня. — Чё, как дела? Лабать будем?
— Мёрдок, я хотел с тобой очень серьёзно поговорить, — сказал Дон, глядя куда-то в сторону.
— Ну чего у тебя? — поморщился я и рассеянно отсалютовал Роме кружкой.
— Завтрашний день уже скоро.
— Это прекрасно, Дон.
— Я тоже так считаю, Мёрдок. Но ты помнишь, что за договорённость мы заключили?
Я поперхнулся пивом и выругался.