Цветы Ховиты вянут. Подсчитано, что заводы и фабрики города выбрасывают в атмосферу ежедневно около 172 тонн окиси углерода, 111 тонн взвешенных' частиц, 445 тонн двуокиси серы. Кроме того, есть немало предприятий, работающих на топливе низкого сгорания. Серьезное беспокойство вызывают реки столицы. На многих участках — это зловонные протоки, ставшие рассадниками эпидемий. Не лучше положение на многих>-городских бойнях и рынках. Однажды газета «Филиппни дейли экспресс», ссылаясь на авторитетные источники, сообщила, что причиной заболеваний жителей столицы на семьдесят процентов являются продукты питания.
Ликвидация этих и других причин страданий городского населения, конечно же, не по плечу эйд-«косметологу».
Как-то в праздник я увидел Ховиту. Сначала даже не узнал ее: белое в цветочках платье преобразило женщину. На больших улицах и бульварах столицы, прибранных ранним утром, гуляли тысячи манильцев. Яркая, красивая толпа. А ведь многие из этих людей надели свое единственное выходное платье и вышли <из лачуг. «Чисто вымытая бедность, — сказал поэт, хорошо знающий филиппинскую действительность. — Такую не стыдно показать иностранцам…».
Но ведь люди живут здесь не напоказ. Поэтому они мечтают избавиться от бедности, даже будь она трижды чистая.
Трудно привыкнуть к тому, что утро в тропиках наступает мгновенно. Темно, темно, и вдруг яркий свет. Он быстро убирает с неба звезды и заливает землю. Все вокруг оживает. Первой на наших глазах выползает из мрака гора Макилинг, похожая на динозавра. Потом четко обозначаются верхушки пальм. Только что темная дорога стала светлой и заблестела втоптанными в асфальт камешками. У перекрестка на дорогу выбегает подросток лет двенадцати. Он предлагает завернутый трубочкой в пальмовые листья рис, балут (яйцо, сваренное незадолго до того, как из него вылупляется утенок), початки кукурузы, похожую на молоко жидкость кокосового ореха. Водители тяжелых грузовиков, проведшие за баранкой всю ночь, останавливаются, чтобы подкрепиться, — ведь вот она уже, Манила, а чтобы ездить по ее улицам, нужны силы. Балут редко кто берет: хоть и любимая еда, но дороговато. Зато все просят по две-три «палочки» с рисом. Позавтракав, закуривают. Один из шоферов спрашивает: «Ну, как тут в ваших краях с рисом? Хороший ожидаете урожай?..» Этот вопрос волнует всех жителей островов — и деревенских, и городских.
Рис — основной продукт питания для девяти десятых населения Филиппин. С ним связывают надежды на день сегодняшний и день грядущий. Недаром жених и невеста скрепляют свою клятву на верность, соединив руки над чашей с рисом. Каждая семья, будь то в городе или в деревне, хочет, чтобы эта чаша была полной. Из десяти миллионов гектаров, пригодных для земледелия, в стране обрабатывается восемь миллионов. Рисом засевается треть этих земель. Немало гектаров под культуру отвоевано у природы, казалось бы, в недоступных для пахаря местах. В древности предки нынешних ифугао (народа, живущего в горах), борясь за воду, долбили склоны гор. На очищенную и выровненную полоску сносили щебень, гальку, песок, землю, ил. Потом (и это самое главное) сооружали;из камней и глины своеобразную плотину, чтобы она останавливала стекающие сверху ручьи. И вот грядка готова. На ней и сажали рис. Постепенно «грядки» удлинялись и превращались в ленты, называемые сегодня террасами. Поднимаясь все выше и выше, они опоясали в несколько рядов горы многих филиппинских островов. Кто-то подсчитал: если вытянуть в одну линию только террасы Лусона, то она опоясала бы половину экватора. Путешественники называют ожерелья гор, созданные людьми, восьмым чудом света. Ифугао говорят, что это их ступеньки к звездам, а значит, и к счастью. Каждая ступенька обильно полита потом крестьянина.