Обаятельна была и внешность его, и повадки, и остроумие, лёгкость реплик и быстрота решений, обаятельна и сама тогдашняя молодость его, даже – мальчишество…
Обаяние лежало на поверхности – рукой подать! – хоть и шло изнутри, где всё было куда более значительным, грустным и взрослым, даже – трагическим, ибо и эта жизнь, подобно жизни моих родителей, не хотела и не могла привиться к чужеродности эмиграции. И – не привилась»[32].
В общем, Марина переживает очередной роман. Страстный и необузданный роман дамы бальзаковского возраста. Муж поначалу ни о чём не догадывается, вполне доверяя товарищу. Но только поначалу…
Считается, что сближение с Родзевичем состоялось осенью 1923 года. В сентябре Алю отправляют учиться в русскую гимназию в Моравской Тшебове; вместе с ней уезжает и Сергей. Марина остаётся на несколько дней в Праге. Не с Родзевичем. Потом она уезжает и вновь возвращается в Прагу. К нему. Встречаются, как правило, в каком-нибудь отеле…
* * *
…1924 год выдался для Цветаевой суетным и нервным. Причины всё те же – нехватка средств и отсутствие постоянного жилья.
В конце мая супруги Эфрон, покинув Прагу, где они жили на Гржебенках (улица Шведская, дом 51), вновь приезжают в «пражские деревни». (На этот раз – одни, без дочери: Ариадна далеко, она учится в русской гимназии.) В июне они снимают жильё в Йоловиште (ул. Пруездни, № 8), где Цветаева заканчивает свою «Поэму Конца». В июле они уже в Дольних Мокропсах, (дом № 37, сейчас – ул. Слунечни, № 642).
«…Переехали из Иловищ в Д. Мокропсы в разваленный домик с огромной русской печью, кривыми потолками, кривыми стенами и кривым полом, – во дворе огромной (бывшей) экономии, – запишет она в дневнике. – Огромный сарай – который хозяйка мечтает сдать каким-нибудь русским „штудентам“, сад с каменной загородкой над самым полотном железной дороги. – Поезда»[33].
В августе – другое жильё, в Горни Мокропсах: «…Паром через реку. Крохотный каменный дом; стены в полтора аршина толщины…»
Но вот наступает осень, сентябрь. Семья подыскивает новую съёмную комнату – на этот раз во Вшенорах. Здесь, в доме под номером № 23 (сегодня – ул. Кветослава Машиты, дом № 324), они проживут до самого отъезда из Чехии.
«…Переезд во Вшеноры – везёт деревенский сумасшедший, – запишет Марина в дневнике, – которого мы по дороге опаиваем пивом и одуряем папиросой (не курящего! – а три дня до этого вязание, из которого ничего не вышло)»[34].
Дом небольшой, а комната, надо думать, совсем крохотная. («Этой жизни – местность и тесность».)
«Комнатка с окном во двор, но за оградой виден лес, а кухонное оконце смотрит на лесной холм, –