7 сентября.
Всё, мы в окружении, в деревне и в ближайших оврагах „заперто“ более двух сотен наших солдат. Нам отдан приказ сдать свои позиции разведке роты (пять марокканцев), а самим занять участок на другом конце деревни, в полуразрушенном – без крыши – каменном сарае.
13 сентября.
…Нашёл Иванова, вернее – его тело. Он бежал вслед за нами, красные выстрелили ему в спину, а потом добили ударом штыка. Иванова и Черемушкина мы с Санчесом похоронили в большой воронке, завалив сверху землёй и битым камнем. Нашли и Дитриха, он подорвал себя второй гранатой, не желая попадать в плен. Наше „отделение“ усилили, придали трёх испанцев.
15 сентября.
Вчера не дописал. Отбивали бесчисленные атаки. К концу дня от нашего „отделения“ осталось двое – я и Санчес. Один из испанцев погиб, двое решили переметнуться к противнику. Одному это удалось, второго застрелил Санчес.
Последнюю атаку отбить не смогли, отступили к центру деревни, опять нас разделяет с противником деревенская улица. Но сил на контратаку уже нет. От роты осталось не более восьмидесяти штыков. Давно не видел Свинцова. Командование взял на себя Анатолий Фок, его все зовут „генерал“.
16 сентября.
Сегодня погиб Санчес. Погиб, отбивая очередную атаку. Я не успел его даже завалить соломой, мы вновь вынуждены отступать. Наша позиция – часовня, сюда мы перенесли всех раненых и сами заняли оборону. Нас осталось тридцать четыре человека.
Часовня окружена со всех сторон, нет воды, очень мало патронов, почти нет гранат. Боюсь, придётся отбиваться штыками…
17 сентября.
Умирают раненые. Помощи уже не ждём. Забыл, когда последний раз ел. Фок обходит оставшихся в живых, стремясь поддержать каждого из бойцов.
Атака началась в три часа дня, в этот раз красные действуют осторожно, передвигаются перебежками, пулемётчики патронов не жалеют. Но противника вновь постигла неудача. Вновь они вынуждены отступить.
18 сентября.
Противник подтягивает танки, которые готовятся вести огонь прямой наводкой…»[65]
Это последняя запись в дневнике Полухина. Позже на последней странице кто-то по-французски допишет: «Погиб».
* * *
Если иностранные добровольцы в армии Франко служили, как правило, в батальонах Иностранного легиона, то у республиканцев, как уже говорилось, в составе интербригад. Как-то само собой получилось, что русских франкистов скоро стали называть «руссо бланко» – «белые русские», а их идейных противников – «лос рохос» – «красные». Поэтому можно с полным основанием говорить о продолжении русской Гражданской войны на испанской земле.
Но было одно существенное отличие той Гражданской войны и этой. На сей раз в непримиримой схватке участвовали не только бывшие белые и бывшие красные. Зачастую по разные стороны баррикад оказывались вчерашние друзья и соратники из своих же