Занимался, готовился к семинарам и экзаменам он тоже с энтузиазмом. В ту пору наши занятия происходили «во вторую смену», и вечером нередко гасло электричество. Мы, бывшие школьники, по детской привычке радовались, что лекций не будет, и оживленно обсуждали, куда бы пойти — в кино или есть мороженое. Юра Макогоненко пытался взывать к нашей сознательности: «Дураки! Чему вы радуетесь? Мы с таким трудом попали в университет. Многие, кто держал экзамены, не попали. Нам читают лекции лучшие ученые, а вы радуетесь, что лекции не состоятся». Стремление к познанию, любовь к литературному труду, неутомимое прилежание впоследствии стали особенностью Макогоненко, им он оставался верен всю жизнь. Его неиссякаемый энтузиазм труженика науки, влюбленного в литературу, делали его обаятельным лектором-просветителем. Недаром его любимым героем в литературе XVIII века стал Н. И. Новиков.
Любовь к литературе XVIII века и интерес к историческому и литературному процессу этой эпохи не только Георгию Макогоненко, но и всем нам, его однокурсникам, внушил Г. А. Гуковский своими прекрасными лекциями и собственной увлеченностью. Макогоненко любил и чтил Гуковского в самых разных обстоятельствах: в годы успехов этого ученого и во времена гонений на него. Себя Георгий Пантелеймонович часто с искренней скромностью оценивал как последователя любимого учителя. Помню, как на семинаре Гуковского Юра Макогоненко, размахивая красивыми, крупными кистями рук, горячо доказывал, что либеральные иллюзии в некоторых главах «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева отражают взгляды героя книги — повествователя, а не автора произведения.
Мне, увлеченной, как и многие мои товарищи по курсу, литературой и искусством XVIII века, казалось, что Юра Макогоненко чем-то напоминает деятелей этого времени: высокий рост, «мужская» внешность при склонности к полноте, любовь к жизни со всеми ее обольщениями: красивыми женщинами, дружескими пирами и комфортом. Особенно это бросилось мне в глаза во время застолья по случаю защиты кандидатских диссертаций Макогоненко и Е. И. Наумовым. Юра Макогоненко в седом парике с косичкой, в белой шелковой рубашке так азартно наслаждался товарищеским ужином и шумной беседой, что заражал всех своей веселостью.
В понятие Макогоненко о комфортной, «хорошей» жизни входила как непременное условие дружба с порядочными, талантливыми людьми, с изящными умными женщинами, к которым он относился «по-джентльменски», рыцарственно. Эта высота его взгляда на женщину явственно проявилась в его отношении к замечательному поэту, много пережившей и страдавшей, больной женщине Ольге Берггольц (одно время она была его женой). Обращало на себя внимание и то нежное уважение, которое Георгий Пантелеймонович проявлял по отношению к своей семье и к ее женщинам. Он гордился их красотой и талантами.