Воспоминания (Лотман) - страница 53
Впоследствии дети выполняли хозяйственные работы охотно и даже весело. Однажды мальчики, работавшие на заготовке дров, привезли заведующей учебной частью, которую они очень любили, хотя и побаивались, из леса целый воз цветущих ветвей черемухи. Дети, пережившие тягостные ощущения человека, «запертого» в умирающем в блокаде городе, особенно сильно переживали пробуждение весенней природы и хотели поделиться со строгой, но справедливой воспитательницей как с близким человеком этим чувством освобождения. Та же природа, но погруженная в холод морозной ночи, несмотря на опасность блуждания по лесу, осталась в другом случае в памяти наших воспитанников как прекрасное проявление жизни. О связанном с этим «приключении» наш воспитанник Володя Ловыгин писал через многие годы в письме к инициатору организации краеведческого музея в селе Кошки Лидии Петровне Козловой: «В детдоме заканчивались дрова, и наш директор Мира Исаевна поручила Марии Николаевне (тогда молодой девушке) отобрать старших мальчиков и съездить в лес за дровами на лошади Рыжике… Среди участников этой „экспедиции“ были: Юра Кругов, Боря Соловьев, Боря Столяров и я. В том году зима была суровая и снежная. Приехав в лес, мы выбирали небольшие сухие деревья и, повалив их, распиливали. Зимний день — короткий, и за работой мы не заметили, как наступили сумерки. Неожиданно подул сильный ветер, повалил снег, и в лесу стало совсем темно. Мария Николаевна собрала нас, и тут обнаружилось, что оставленный на опушке леса наш Рыжик, почуяв приближение непогоды, оборвал привязь и сбежал с санями-дровнями. Мы вышли из леса. На открытом месте вьюга наметала сугробы, и вокруг почти ничего не было видно. Мария Николаевна сказала нам, чтобы мы шли за нею гуськом, след в след, чтобы не увязнуть в глубоком снегу. Она вывела нас в деревню… и постучалась в окно первой попавшейся избы. На крыльцо вышла немолодая женщина и, узнав, что мы из детдома, впустила нас в дом. Она накормила нас и уложила спать. Особенно мне понравилась и запомнилась на всю жизнь вкусная пареная тыква. На следующий день утром мы вернулись в детдом и узнали, что тем же вечером наш Рыжик самостоятельно пришел домой и своим появлением переполошил наших воспитателей».
В. И. Ловыгин — убеленный сединами отец и дед большой семьи, в своем солидном возрасте с умилением вспоминает и зимнюю ночь в лесу, и работу с товарищами, и выход, который организовала молодая воспитательница, и тепло чужого дома, и даже вкус пареной тыквы. И все это сливается для него с воспоминаниями о детском доме, с благодарностью и уверенностью, что в детстве он был счастлив, о чем позже и говорил. Мне же его рассказ напомнил другой эпизод из нашей общей жизни. Зимней ночью я дежурила в детском доме. Вдруг в дверь постучали. Я открыла дверь и на крыльце увидела фигуру человека, закутанного в теплый платок так тщательно, что открытыми оставались только глаза. Сверх этого платка еще и лоб у посетителя был обвязан каким-то шарфом. Когда фигура распутала все платки, она оказалась невысокой женщиной средних лет. Платками она защищалась от жгучего ветра, а приехала ночью, так как ей поручили отвезти в детский дом картошку, а до ночи она работала в коровнике. «Понимаешь, — объясняла она мне, — у нас в совхозе хлеба нет, но картошка-то есть, а надо же хоть чем-нибудь помочь детям!». В подавляющем большинстве деревень, окружавших детдом, население жило бедно, но сочувствовало ленинградским детям. Правда, попадались и такие суровые пожилые люди, которые говорили: «Ну что же с того, что ленинградцы пережили бедствия блокады! А мы и все время бедствовали. Сахара годами не видели». Но такие разговоры, если и встречались, то были редкостью. Бывали, конечно, случаи, когда местные хозяйки обижались на детдомовских детей и грозились их наказать по-своему. Известно, что в деревнях соседских детей часто обвиняют во всех нарушениях порядка, обвиняют, забывая, что их собственные дети тоже могут озорничать и создавать беспорядок как в своем, так и в соседском доме. Был случай, когда, рассердившись на наших мальчиков за какую-то мнимую провинность, несколько пожилых женщин решили их наказать и стали систематически выгонять коз пастись на поле, где наши ребята посеяли овес. Это противостояние окончилось решительным и неожиданным эпизодом. Вдруг во дворе стали раздаваться крики. Около сарая толпились девочки и воспитательницы, которые пытались открыть дверь в сарай. Время от времени дверь открывалась, и из сарая выскакивала коза. Затем дверь снова захлопывалась, и мальчики ее крепко держали. Выяснилось, что они загнали в сарай коз, которые топтали наш овес; в сарае они доили коз и пили молоко. После этого коз перестали выгонять на наш участок. К счастью, ни одна из них не пострадала физически. Но, конечно, нашему директору пришлось извиняться перед несколькими хозяйками и примерно наказать зачинщиков «акции», назначив им «наряд вне очереди» в виде дежурства по кухне.