Высшее командование армией упрекали в том, что закон об отечественной вспомогательной службе и требования так называемой «программы Гинденбурга» повели к опрометчивым мероприятиям в социальной, финансовой и хозяйственной области, а последствием этих мероприятий было якобы наше государственное крушение. Я предоставляю решить этот вопрос будущему исследователю, совершенно свободному от партийных увлечений. Но я хотел бы все-таки подчеркнуть одно обстоятельство: во время нашей борьбы сильно чувствовался недостаток хозяйственно обученного генерального штаба. Опыт показал, что во время войны такой штаб не может возникнуть сам собою. Насколько блестяще было наше военное и финансовое снабжение, настолько же неудовлетворительна была хозяйственная сторона дела. То, что в этом отношении необходимо было сделать, превосходило все прежние представления. Ввиду почти полной блокады, при такой длительности войны, при неимоверном потреблении материалов и патронов, мы были поставлены перед совершенно новыми задачами. В мирное время никакая фантазия не могла предусмотреть размеры этих задач. Они требовали совместной работы всех частей государства, только тогда колесо двигалось бы без зацепок. Конечно, нужно было создать центральный аппарат, куда стекались бы все требования и откуда распределялась бы вся работа. Только такой аппарат, поддержанный политикоэкономами, которые предусматривали бы последствия, мог принимать широкие хозяйственные и военные решения. Такого аппарата не было. Нечего говорить, что только необыкновенно одаренный ум и необыкновенная организаторская сила могли бы соответствовать такой задаче. И даже при выполнении всех этих условий не были бы устранены тяжелые трения.
Насколько я не хотел вмешиваться в партийное движение или поддерживать одну из партий, настолько же охотно я разбирал общие социальные вопросы. В особенности доброжелательно отнесся я к вопросу об устройстве домашнего очага воинов. Мое сочувствие вызывалось главным образом этической стороной этих начинаний. Что может быть отраднее довольного взгляда человека на хорошо обработанный кусок земли? Как мечтают наши храбрецы в тихие минуты на фронте, что их надежды когда-нибудь осуществятся. Я искренно желаю, чтобы счастье это выпало на долю многих моих верных боевых товарищей, после стольких усилий и страданий.
Приготовления к предстоящему году войны; наши задачи
Как только можно было с некоторой уверенностью подвести итоги боям 1916 года, мы должны были думать о продолжении войны в 1917 году. В том, что предпримет противник в будущем году, у нас не было сомнений. Мы должны были ожидать всеобщего наступления, как только будут готовы приготовления противника и как только допустят это климатические условия. Можно было предвидеть, что наши враги, наученные опытом прошлых лет, будут стараться повести наступление одновременно на всех фронтах, если мы им дадим на это возможность и время. Необходимо было предупредить этот ожидаемый генеральный штурм, разбить неприятельские планы и с самого начала взять инициативу в свои руки. Я смею утверждать, что в этом отношении я ничего не упустил в предшествующие годы войны, поскольку у меня была хоть малейшая возможность к тому. Теперь, однако, нельзя было закрывать глаза на фактическое положение вещей. Несомненно, наши силы по сравнению с неприятельскими сократились еще более к концу 1916 года. Румыния выступила на стороне наших противников и, несмотря на свое тяжелое положение, все же осталась фактором, с которым нужно было считаться. Побежденная армия под охраной русских нашла время для восстановления своих сил и при этом могла рассчитывать на широкую помощь Антанты.