Однако всего того, что нами совершено, было еще недостаточно, чтобы сокрушить врага в военном и политическом отношении. Противная сторона еще не шла ни на какие уступки. Напротив, с внешней стороны казалось, что каждое поражение неприятеля только усиливало его стремление истреблять. Это впечатление нисколько не ослабляется тем, что по временам в лагере противников раздаются голоса, призывающие к умеренности. Давление диктаторской власти во враждебных нам государствах в общем и целом нигде не было ослаблено. Железными тисками эта власть охватывала волю народов и обезоруживала в той или иной форме всех тех, кто осмеливался думать иначе. Своим народам они в первую голову указывали на постепенное ослабление наших сил. Эти силы, по их мнению, должны постепенно израсходоваться. Голод на родине, борьба на фронте, яд пропаганды, подкупы, подметные листки, внутренняя борьба в государстве — все это, однако, не могло привести нас к падению. Теперь на сцену выступал новый фактор: помощь Америки. Мы познакомились с ее боеспособными частями при Шато-Терри. Они выступили там против нас еще не совсем удачно, но объединенные сильной волей. Они произвели на наши слабые части неожиданное впечатление своим численным превосходством.
С присоединением американцев исполнились наконец надежды англичан и французов. Удивительно ли после этого, что неприятельские государственные люди теперь меньше, чем когда-либо, думали о мире с нами. Уничтожение нашей политической и экономической самостоятельности было давно решено ими, как бы они ни маскировали это решение сладкими софистическими речами. Они прибегали к таким речам для пропагандисткой цели — иногда чтобы смягчить кровавые жертвы своих народов, иногда же для того, чтобы убить в нашем народе стремление к борьбе. Мы не могли поэтому предвидеть конца войны.
В средине июня общее военное положение четверного согласия значительно ухудшилось: после многообещающего начала было отброшено наступление Австро-Венгрии в Италии. Если противник и не извлек много из этого австро-венгерского поражения, то все же отраженное наступление имело худшие последствия, чем если бы этого наступления совсем не было. Неудачи наших союзников были несчастием и для нас. Противник знал не хуже нас, что Австро-Венгрия в этом предприятии положила последние силы на чашку весов войны. С этого момента придунайская монархия перестала быть угрозой для Италии. Я должен был считаться еще с тем, что Италия должна будет теперь под давлением своих союзников отдавать свои силы на решающий западный театр военных действий, и не только для создания картины единства политического фронта, а для действительного участия в боях. Чтобы не брать и эту новую обузу исключительно на наши плечи, мы должны были попытаться перебросить австро-венгерские дивизии на наш западный фронт. Это было достаточным основанием для просьбы о немедленной австро-венгерской поддержке. Мы не могли, конечно, ожидать серьезных последствий от этой поддержки. Решение судьбы четверного согласия теперь больше, чем когда бы то ни было, зависело от силы Германии.