- А-а, это...
Алексей скосил глаза на свой обшарпанный флюоресцентный комбинезон, облепленные глиной высокие ботинки. Потом перевел взгляд на изящный наряд незнакомки.
- М-да, - сказал он, улыбнувшись. - Жизнь ощущается в контрастах. Да вы присаживайтесь! - Алексей царственным жестом обвел наваленные вокруг глыбы известняка.
- Спасибо! - иронически поклонилась девушка, озабоченно осматривая свой утративший свежесть наряд. - Вот вымокла вся из-за вас.
- Осмелюсь заметить, вас это не портит, - Алексей с удовольствием рассматривал ее.
- А вы, кажется, нахал! - девушка сердито вспыхнула. - Я начинаю жалеть, что промахнулась.
- Ну что вы! - серьезно сказал Алексей. - Я не нахал, я - спелеолог. Мое кредо - говорить правду. Спелеолог Алексей. А у нимфы есть имя?
- Есть, - все еще хмурясь, она искоса глянула на его перепачканную глиной физиономию и не удержалась, фыркнула. - Сандра. Меня зовут Сандра. Вы не спелеолог, вы - трубочист. Пойдемте, здесь рядом чудесный ручей. Или вам... туда?
- Нет уж увольте, - Алексей с трудом отодрал от камней свое долговязое, ноющее от долгой работы тело. - Мои миры меня не жаждут видеть...
Так начался их с Сандрой странный роман. Нет, не пара они были. Возможно, все сложилось иначе, если бы не Дайк.
Алексей досадливо поморщился.
Дайк был красавцем и слыл везунчиком. Алексей одинаково не доверял ни тем, ни другим. Инстинктивно. Впрочем, может быть, он выдумал все это позже. Просто бывает так, что вдруг почувствуешь к человеку не доверие. От Дайка что-то такое исходило, почти неуловимое, что питало эту непроизвольную настороженность. В его присутствии Алексей внутренне напрягался, замыкался и терял непринужденность. Он не любил в себе такого состояния.
Мощного телосложения, широкоплечий и узкобедрый, Дайк сразу обращал на себя внимание. И стрелял он здорово. Немножко рисуясь, небрежно вскидывал свой длинноствольный "Белстаг". Практически не целясь, плавно давил на спуск и попадал. Из любого положения. От мишеней летели серые брызги. Говорили, что Дайк одинаково ловко владеет и другими видами стрелкового оружия.
А вот руку жал слабо. Нет, силенка у Дайка была. Это чувствовалось по всей его повадке, ленивой расслабленности красивого доброжелательного, но ощутимо опасного хищника.
Но руку, здороваясь, жал никуда. Будто нехотя. По-пижонски. И от этого у Алексея каждый раз оставался какой-то осадок. Черт его разберет!
И еще глаза. Полуприкрытые до середины зрачка густыми короткими ресницами, они производили странное впечатление. Ребята из их компании божились, что как-то Дайк на спор взялся смотреть на солнце и, не мигая, выдержал так минут восемь. Странные это были глаза.