Полину можно назвать самой бизнес-активной из всех детей семьи Юмашевых. Сын Татьяны Борис Ельцин, хотя ему уже 40, до сих пор остается в основном персонажем светской хроники: каждый раз, когда он заводит роман с очередной девушкой, об этом пишут гламурные издания. Сообщая в июле 2020 года о его влюбленности в модель Веру Гопенн, «Сплетник» подробно рассказал о семи предыдущих романах Ельцина[248]. Ельцин пока остается холостяком.
Единственный заметный и осуществившийся бизнес-проект, об участии в котором Ельцин-младший был готов рассказывать, – элитный частный детский сад «Интересная академия» (его доля участия в нем 35 %). В 2019 году сад получил 94 000 рублей прибыли[249]. Еще он рассказывал о работе в девелоперской компании, которая занимается освоением территорий по Дмитровскому шоссе, а его задача заключается в «привлечении инвесторов». «Разумеется, для этого приходится задействовать связи», – пояснял Ельцин-младший в интервью журналу Tatler[250] (с автором книги он общаться не стал). По словам Татьяны, самая большая страсть сына – это кино; он участвует в двух фильмах в качестве сопродюсера, один вроде уже на стадии съемок, а для второго пока есть только сценарий. Однако и это дохода не приносит. По словам Юмашева, Борис зарабатывает тем, что делает друзьям сайты, так как «абсолютно фантастически разбирается в компьютерах». Но никаких бешеных денег это не приносит. «Он зарабатывает так, себе на жизнь, и все», – констатирует Татьяна.
Героиней светской хроники стала и общая дочка Татьяны и Валентина – Мария Юмашева. В начале 2020 года 17-летняя девушка начала встречаться с 19-летним звездным футболистом Федором Смоловым[251]. Марию тоже отдали учиться за границу, причем довольно рано. Над девочкой поставили эксперимент – с самого малого возраста с ней разговаривали на трех языках, и уже к 10 годам она одинаково свободно говорила на английском, французском и русском.
«Мы брали нянь (английскую и французскую), и она с рождения, как русский, впитывала и эту речь, – рассказывает Татьяна Юмашева. – Это лучший подарок от родителей. Это обязательно надо делать, если есть такая возможность, хоть так, хоть этак». По-английски с ней общались с рождения, а по-французски – с двух с половиной лет. К шести годам появился преподаватель немецкого. К 10 годам Маша попросила, чтобы ее отдали в boarding school – британскую школу-интернат.
Но немецкий она знала хуже всего, и ее отправили в Австрию – подтягивать язык. Хотя она была против. «Маша боролась, говорила: "Зачем мне немецкий, если я уже говорю по-английски, и по-французски, и по-русски?" И тогда мы ей говорили: "Ты будешь в подлиннике читать, ты будешь общаться. Как у тебя карьера сложится, непонятно, а так – будет навык". В общем, боролась-боролась, но все равно мы ее убеждали и потом ее уговорили поехать, сначала на полгода, учиться в Австрию», – говорит Юмашев.