"Дорогая моя пожизненная подруга! - писала ей Вера. - Извини, но мы с тобой уже не девочки... Вспомни: у тебя больное сердце, свалишься - некому будет подать стакан воды. И потом, ведь совсем необязательно расписываться".
Вера и ее муж если и не выиграли "марафон", то во всяком случае выдержали его до конца - и жили теперь в собственном доме все в том же штате Нью-Джерси, переменив городок с названием Little Falls на другой - по имени Squirrel Wood, что означает в переводе Беличий лес. Создавалось впечатление, что они специально выбирали места с такими поэтическими названиями. Вера писала подруге от чистого сердца, не замечая, что, будучи сама физически неспособной на любую сделку с совестью, предлагает ей сомнительный компромисс. Но Кира не могла на него согласиться - скорее уж Кипринский...
Кипринский был по крайней мере из их актерской братии, свой. Они случайно столкнулись в кафе во Дворце Искусств, обрадовались друг другу, ударились в воспоминания, и под впечатлением встречи Кира пригласила его на обед. До развала концертной организации Кипринский работал в иллюзионном номере - на пару со своей женой, которая умерла три года назад. Он пришел, принес бутылку вина, и все шло вполне нормально, пока он не заговорил о жене. Оказалось, что она умерла от заурядного вирусного гриппа, и Кипринский не мог простить врачам ее внезапной смерти. Кира просто не поверила своим ушам, когда он вдруг сказал самым серьезным образом:
- Лечили ее черт знает чем... и залечили. Я тогда еще не знал, а ведь главное лекарство было под рукой, рядом - ее моча. Надо было элементарно пить свежую мочу три раза в день. И все, и была бы жива...
Потом он стал подробно рассказывать о необыкновенных целебных свойствах мочи и добавил, что мочу не всегда принимают внутрь: при воспалении горла ее можно употреблять для полосканий. Кира ошеломленно поддакивала, и, ободренный ее вниманием, он перешел на описание пятидневных сухих голодовок... Кто бы сейчас поверил, что каких-нибудь пять лет назад не было в их концертной организации мужчины галантнее Семена Кипринского. Так и не поняв, какое впечатление произвел на Киру своими медицинскими выкладками, он продолжал позванивать и в конце концов, не дождавшись очередного приглашения, не выдержал:
- Милая Кирочка, - сказал он ей мягким бархатным баритоном. - Не замыкайтесь в своем одиночестве, пригласите в гости: такое уж наше вдовское дело - жалеть друг друга.
Искренность подкупает, и они снова встретились; но о чем бы ни шла речь, она нервничала и все время ждала, что вот сейчас он заговорит о моче... Но, главное, она не могла нарушить своего четырехлетнего вдовства... не могла и не хотела. Особенно отчетливо она почувствовала это с другим человеком, который сначала показался ей интересным - настолько, что она приняла его приглашение в ресторан. И опять это был актер, один из тех, с кем свела ее работа над очередным сюжетом программы. Он работал в знаменитом драматическом театре и сам тоже был знаменит. Правда, скорее в прошлом, но сам он так не считал и по привычке продолжал носить темные очки, отгораживаясь ими от узнающих взглядов толпы. Свою несомненную заинтересованность Кира обнаружила, собираясь в ресторан: она провела у зеркала битый час, давно с ней такого не случалось. Чувство будоражащего волнения не оставляло ее, когда она ехала к условленному месту встречи, и когда входила рядом с ним в переполненный зал ресторана, и когда просматривала принесенное официантом меню...