его. Предложил заплатить за его лечение со своих карманных денег, но смертоносный ветеринар не согласился. Хуже того, моя мама была на его стороне. Поэтому угадайте, что я сделал.
— Что?
— Я подождал, пока он выйдет из комнаты за уколом, схватил Дэл Боя Троттера со стола и бросился бежать домой. Я ринулся наверх, упаковал вещи первой необходимости… в основном только штаны и шоколадки, и наполнил корзину своего велосипеда едой и постелью для него.
— У вас был велосипед с корзиной?
— Да, — сказал он оборонительно. — Для подобных жизненно важных ситуаций. И тогда мы уехали — двое беззаботных беглецов, собирающихся построить новую жизнь в незнакомых землях. Я проехал два городка и провел ночь в чьей-то теплице, прежде чем позвонить маме, чтобы она меня забрала.
— Впечатляюще. И что случилось с Дэл Боем? — Винтер нахмурился. — …Троттером.
— О, он умер. Я подозреваю, что он умер еще до того, как я проехал мимо своей школы. Он был очень болезненной морской свинкой, и его однозначно надо было усыпить.
Элоиза из последних сил сдерживала смех.
— Это очень грустная история.
— Я веду к тому, что… иногда нужно отпускать то, что любишь. Учитесь на моих ошибках. Только не говорите об этом Дэл Бою Троттеру. — Она мило улыбнулась ему. — Что?
— Ничего. Мне понравилась ваша история. Вот и все.
Винтер подозрительно посмотрел на нее, а затем взял пульт:
— Ну что, хотите увидеть, как этого адвоката сожрут на унитазе?
Забрав у него Doritos, Элоиза поерзала, устраиваясь поудобнее:
— А то!
Пока Элоиза чистила зубы, Винтер обустраивался на диване. Он связался с кем-то в Скотленд-Ярде, в очередной раз проверяя, что двери и окна были под наблюдением.
Выходя из ванной в длинных пижамных штанах и майке, Элоиза каким-то образом выглядела еще лучше без макияжа.
— Что? — спросила она.
— Ничего, — ответил он, взбивая подушку.
— Ну, я пойду…
— Хорошо. Я буду здесь… очевидно.
— Спокойной ночи.
— Спокойной.
Она скромно улыбнулась и ушла в спальню, закрыв за собой дверь.
Прошло несколько минут, за которые Винтер успел налить себе стакан воды, выключить свет и залезть на диван полностью одетым. Но затем скрипнула приоткрывшаяся дверь спальни.
— Адам? — прошептала Элоиза.
— Да? — ответил он, садясь в темноте.
— Я… — А затем, несмотря на ее непоколебимую уверенность, что Коутс никогда бы ей не навредил, она спросила: — Вы не против, если я оставлю дверь открытой…
— Нет. Конечно, нет.
— Спасибо, — сказала она, возвращаясь в кровать и укладываясь на бок спиной к нему.
Винтер сидел несколько мгновений, просто вслушиваясь в какофонию человечности: хлопающие где-то в здании двери, жужжащий на соседней улице мопед. А затем он лег обратно, уже скучая по ней.